Доктор живаго персонажи
Но сегодня музейные работники опасаются утверждать, что так оно и есть: известно, что многим зданиям сначала дают, а потом снимают этот статус. Хаматову или Киру Найтли — ни-ни. Человеческая, в особенности женская природа так темна и противоречива! События сменяются одно за другим. Stalk , 13 октября г.
Герцена, "Антон Горемыка" Д. Григоровича, "Обломов" И. Гончарова , "Анна Каренина" Л. Толстого, "Иванов" А. Чехова, "Жизнь Клима Самгина" М. Горького, "Скутаревский" Л. Увы — его не дали. Продовольствие из Касимова оказалось очень кстати. В Касимове до сих пор осталось "немного дореволюционной России". Этой теории посвятил целый очерк касимовский краевед Олег Романов, материал доступен в сети.
Но автором ее является другой человек — Галина Алексеевна Семиченко, старший научный сотрудник Касимовского краеведческого музея, впоследствии консультант музея и краевед. Это она предположила, что касимовские и рязанские впечатления поэта отразились в культовом романе. Во-первых, Кауфман, как и Живаго, врач. И не просто доктор, но интеллигентнейший человек, образованный, гостеприимный, прекрасный собеседник. Его отличало то высокое понятие о долге и чести, которое связывается со словом "интеллигент".
Он был строг к выполнению врачебного долга, требователен к себе и медперсоналу, но внимателен к больным. И очень сдержан в поведении. Как установила Семиченко по воспоминаниям о Кауфмане, самым страшным ругательством у него было "курья голова". Во-вторых, фамилия Живаго — рязанского происхождения.
Одним из знаменитых уроженцев Рязани был предприниматель, общественный деятель, благотворитель, основатель Рязанского городского общественного банка Сергей Афанасьевич Живаго Потомки мецената перебрались в Москву, где у Живаго был бизнес. Семейство Пастернаков водило знакомство с представителями этого известного в дореволюционной России рода. В новое время в Рязани открыли "Банк Живаго", названный в память о первом банковском деятеле региона.
В-третьих, заметны сходства фрагментов романа и касимовских реалий. Город, который "ярусами лепился на возвышенности, как гора Афон", "дом на доме и улица над улицей, с большим собором посередине на макушке", напоминает вид Касимова с Оки. В другом эпизоде романа упомянута пристань — в описываемые годы Ока была судоходной куда больше, чем сейчас, и пристань в Касимове служила едва ли не средоточием жизни.
Вид Касимова с Оки. Фото: 1. Вот с "северным говорком" нестыковка, конечно… Однако ведь и Пермь — не больно северный город. Не Нарьян-Мар, прямо говоря. Но у рязанской речи тоже есть свои диалектные особенности. Пастернак мог просто перепутать, подумать, что город севернее Москвы ведь с датой основания ошибся! И, наконец, в пользу этой параллели говорит сходство атмосферы, царящей в вымышленном Юрятине и реальном Касимове, если судить по письмам Пастернака.
Письма Бориса из Касимова родным и друзьям полны оптимизма, радости, веры в будущее не забудем, как он уговаривал родителей сменить Москву на эту глубинку! С таким же воодушевлением смотрел Юрий Живаго на Юрятин. Также он упоминает о том, что 19 сентября года, в рамках празднования Дня города, была установлена мемориальная доска на доме Кауфманов, гласящая о кратком пребывании здесь Пастернака.
Краевед описывает предысторию установки доски так: школьница Таня Чеснокова, читая книгу о жизни Бориса Леонидовича, обнаружила упоминания о его пребывании в Касимове и стала разрабатывать эту тему. В году девушка выступила с докладом о Кауфмане на краеведческой конференции в Рязани и заняла первое место.
Черновик ее доклада помещен в отдел краеведения библиотеки им. По словам краеведа, открытие мемориальной доски Пастернаку было приурочено к летию этой библиотеки. Ее открыли торжественно. В то, что доска существовала, поверить можно: любой житель Касимова уверенно показывает с любого конца города дорогу к "дому Пастернака". Вот только смотреть там уже практически нечего… Дом Иосифа Каумана сегодня. Переименование не затронуло ее рельеф: здесь и сейчас можно снять в кино сцену из "Доктора Живаго" без декораций.
Посреди улицы бросается в глаза полусгоревший дом.
Это жилище врача и есть. Какая там доска, хорошо, что стены стоят!.. Впрочем, одна бумажная табличка на двери все-таки укреплена: предупреждение о том, что дом будет расселен. Расселение состоялось. В январе года пустующий дом без крыши выглядит, простите, как бомжатник. Судя по всему, пожар произошел не так давно. Летом года туристы в Касимове делали фотографии этого вполне еще "живого" строения. В музее на вопросы о статусе дома Кауфмана отвечают уклончиво. Вроде бы ранее он числился памятником культуры местного муниципального значения.
Но сегодня музейные работники опасаются утверждать, что так оно и есть: известно, что многим зданиям сначала дают, а потом снимают этот статус. Мы сошлись на том, что если бы в отношении дома Кауфмана произошли какие-то культурные "подвижки", скажем, включение его в туристический маршрут и намерение восстановить, об этом бы в музее узнали в первую голову. Схожая судьба, к сожалению, постигла и "красную больницу", где подвизался Исидор Кауфман. Здание на Татарской слободе нынешняя Площадь Победы , прямо за старой мечетью средневековой постройки, сохранилось.
Но в году выгорело, пострадала кровля. Сейчас оно пустует и тоже являет собой прямо-таки декорацию к "Доктору Живаго". Однако больница является культурным объектом местного муниципального значения, и, возможно, ее перспективы более радужны. Зато на въезде в город установили стенд с той самой цитатой из письма Пастернака: "Касимов древнее Москвы, бывшая столица татарского царства, очень живописен".
Такая тряпичная кукла, которая вставлена в роман только для того, чтобы быть призмой для выражения мыслей Пастернака о истории, интеллигенции и т. И да, его поступки необъяснимы для меня и в общем-то неприятны. Ashenwail , 18 октября г. Долго не решался написать отзыв на этот, один из самых любимых романов. Зная о критическом отношении многих людей — и не за политические, а исключительно за художественные достоинства «Доктора», не знал, с какой стороны подойти.
Те же, кому не близки переживания грозности этого мира, нашей малости перед ним, нашей слабости, осознание себя как жертвы обстоятельств, как правило, недолюбливают «Доктора». Заметьте: человек может быть заброшен, быть полной жертвой обстоятельств, но не рефлексировать, ибо бывает страшно читать о себе. Роман о том, что война и революция безвозвратно ломают жизнь и никакие высшие идеи не могут послужить оправданием.
А ещё роман о том, что люди проходят жизнь не с теми, к кому их влечёт сердце, а с другими — хорошими, но ненужными для счастья людьми.
Я бы сравнил «Доктора» с «Сердцами в Атлантиде», только у Кинга заброшенность и слом проявляются не так ярко. Подлинное его название — «Мальчики и девочки», как и хотел сначала Пастернак, ибо мальчиками и девочками оказываются герои романа перед грозными событиями социальных трансформаций общества.
Там все — мальчики и девочки. Кроме одного. Отсюда вытекает второй тезис: роман не об интеллигенции как прослойке между главными классами общества, давайте забудем этот марксистский жаргон , а об обывателе. О среднем классе, о субпассионариях, если хотите. Проверяется этот тезис легко: кто Живаго современности? Это — герои «Ирония судьбы» — Учительница и Доктор и, шире, всех любимых старшим поклением Рязановских фильмов. Представьте себе, что «Ирония судьбы» — не , а года выпуска. Спустя семь лет разваливается Советский Союз и куда этим инфантильным и летним главным героям?
В нищие девяностые — т. Кстати, именно за это, за выявление субпассионарной сущности типического представителя среднего класса и ненавидят «Доктора» все те плакальщики по Советскому Союзу, которые не смогли социализироваться в современной, постсоветской России.
Внутри себя они чувствуют себя современными живаго, которых раздавил развал страны, а, поскольку они остались в советском строе, не могут признать, что и становление советского строя так же давило обывателя, как и современный капитализм.
Ну ладно, проехали. А вот сказать, что место интеллигенции в социальной структуре общества переоценено — вполне. Пастернак безжалостно демонстрирует потаённую субпассионарную сущность предреволюционного интеллигентного обывателя. Другое дело, что Пастернак в романе защищает эту прослойку. Но если так разобраться, что он смог сделать, этот Юрочка? А по факту события треплют его как хотят. А семья — что с мужиком, что без мужика. Да и любимую женщину Лару отдал другому мужику Комаровскому.
К этому образу примыкает семья Громеко как срез типичного московского интеллигента-обывателя с размеренной жизнью, с ёлкой, с музицированием помирает, велико дело — доиграем и еду , выброшенная из привычной уютной среды и заброшенная в Россию.
Хорошие, приятные люди. Что-то в них — в футляре. Но, б Сама себе жизнь сломала. Когда Катеньку в чужие руки отдала. За это её нельзя простить. Пропащая душа: за мужиком погналась, от дитя отказалась. Как раз, когда она до свадьбы с Комаровским — там ничего особенного для того мира полусвета, в котором они жили. Но, даже если она Пашу Антипова и обманула, так потом сколько лет о нём, как о дите заботилась!
Я бы тоже любил Лару. А за дочь простить нельзя. Кстати: насколько отвратно стали у нас снимать кино, видно из сериала года. Ну какая из Чулпан Хаматовой — Лара? Если это — Лара, то я — английский принц-консорт. Вот Джули Кристи образца года — то Лара.
Пусть фильм с Омаром Шарифом устарел, но в ту Лару я верю, а Ч. Хаматову или Киру Найтли — ни-ни. Олицетворение, принцип, изображение идеи. Пламенный: одержим идеей исправить жизнь и отомстить прогнившему монархическому режиму за поругание своей жены как представительницы класса. Обвинение веку, тверские-ямские, саврасы — всё в таком духе. Ланин — олицетворённое возмездие за старое. Но Революция показала ему, что революция лишь частично сделана для мести старому, а такие, как он — на фиг не нужны.
Когда же Юрочка в простоте хуже воровства! Второе, после Юры, бесполезное существо в романе. Нет, Юра — бесполезное, а Паша — просто дурное.
Конечно, роман запрещали! В гг. Когда мы проходили роман в школе, новые русские уже были, а комаровские ещё не развились. Комаровского мы осудили и заклеймили как представителя класса и просто как беспринципного субъекта.
И сделали огрвыводы! А теперь таких комаровских я тебе с найду. Комаровские — это те, кто в общении с себе подобными перебрасывается отрывистыми ничего не значащими фразами, подчёркивая, кто они, а кто — все остальные.
Среда формирует, да. А вот Комаровский — не заброшен в жизнь. Он в неё укоренён и пользует её: что прогнивший режим, что революцию. Всегда найдёт, чем хлеб намазать, собака. И людей вокруг строит по своему эгоизму и подобию. Если поэт пишет прозу, это всегда, как минимум интересно.
Если Борис Пастернак, без преувеличения великий поэт, пишет прозу, получается «Доктор Живаго». Роман безусловно выдающийся. На тему революции и гражданской войны есть произведения куда более интересные, масштабные, захватывающие, эпические. Или рассказы из «Конармии» Бабеля.
Однако все они — Булгаков, Шолохов, Бабель — прозаики, не смогли бы написать их так, как Пастернак.
В «Докторе Живаго» самый красивый и образный русский язык из того, что я читал в последнее время. В этом тексте хочется утонуть, растворится.
Наслаждаться слогом, каждым словом, буквой и речевым оборотом. Настоящая поэзия в прозе. Но поэзия вещь такая. Если она мне нравится, я читаю, если что-то провисает, читать ее трудно. Большую часть романа я прочел махом, за неделю. Детство героев и знакомство с ними. Юра, Лара, Гордон, Паша и все-все-все. Революция года, уличные бои и баррикады на Пресне, казачьи патрули и разгоны митингов.
Первая мировая и гражданская. Путешествие Живаго из Москвы в Сибирь, служба в отряде партизан, кровавая мясорубка боев с белыми. Одинокие души посреди ледяного ада. Однако после дезертирства Юрия из рядов красных лично для меня текст как-то подвис. Все эти рассуждения о боге и философии тянулись очень тяжело. Вплоть до разговора со Стрельцовым. После этого повествование снова встало в нужное русло и я был разочарован, дочитав последнюю строчку.
В целом, за добрый десяток лет до Маркеса Пастернак создавал шедевры магического реализма, в которых реальность становится притчей и библейской легендой. Жестокость приводит к добру, а любовь толкает на преступления.
Каждый в этом мире не одинок даже после смерти, пока есть те, кто его помнит. Пока живет что-то, созданное им. KatrinBelous , 4 марта г. Заметки об этом произведении я составляла по мере чтения, решила их не подчищать, чтобы было заметно как меняется мнение о книге с каждой последующей главой:. Сюжет: «Доктор Живаго» — это история жизни одного человека, в обрамлении историй окружающих его людей и происходящей в России революции.
Мы проследим путь становления и взросления, метаний и выбора доктора Юрия Андреевича Живаго до самой его смерти. Точно также читатель составит для себя картину зачатков революции, противостояния Белых и Красных, и итогов этого перекраивания общественных и государственных устоев. Уже с первых страниц повествования я оказалась буквально «придавлена» тяжеловесным языком Пастернака. Мне было сложно привыкнуть к такому языку, поэтому и книга читалась ну очень медленно. Дальше я втянулась, но все равно было сложно.
Я предпочитаю более тягучий, плавный и красивый язык, как у Толстого или Достоевского, читать которых одно наслаждение, а не только пища для ума. Чтение Пастернака я наслаждением точно не назвала бы. И диалектизмы, и слова непонятные меня уже не смущают. Думаю я действительно вчиталась и привыкла:. Повествование разбито на довольно короткие части, при этом обычно в каждой следующей главе рассказыватся уже о новых героях.
Из-за таких резких скачков мне было трудно остановиться на каком-то персонаже, запомнить его и «понять». Автор просто не дал времени для этого. Как итог: я постоянно путалась в новых именах, а события происходящие с героями не имели глубины и подробностей, читателя просто ставят перед фактом и все.
Мне это не понравилось. Наблюдаю положительную тенденцию: чем дальше читаю, тем больше нравится: Главных героев запомнила наконец-то, второстепенных наверное надо было бы записывать, но раз уж сразу этого не сделала, то теперь приходиться пенять не на автора, а только на себя.
Собственно из-за такого стиля изложения никто из героев мне не понравился. Я никому не сопереживала. Нет, мне конечно было интересно, что с ними произойдет. Но в данном произведении я была всего лишь сторонним наблюдателем. И история самой страны в этом случае интересовала меня намного больше, чем история героев.
Любимых героев так и не появилось. Появились герои, жизнь и дальнейшая судьба которых меня не на шутку заинтересовали. Это собственно сам доктор Живаго и Стрельников. При этом я так и не поняла, почему все так идеализируют доктора Живаго. Нет, он мне конечно нравится, он умен, благороден, великодушен. Он именно такой каким и должен быть любой нормальный человек. Не спорю, что люди теперь «обнищали» духовно, но в этом их проблема, а Живаго — он настоящий, обычный, со своими достоинствами и недостатками.
Совсем не герой и не исключение из правил. Просто Человек. Любимый момент: Наиболее сильным и трогательным моментом книги для меня оказалось получение Юрием Андреевичем из рук Лары письма Тони. Доктор наконец-то узнает, куда пропала его семья, а эмоциональные и душевные строки его жены открыли для меня и, думаю для самого Живаго, Тоню совершенно с другой стороны. За время прочтения образ Тони казался мне тусклым, серым, не совсем выразительным.
Но в этом письме она сияет яркими красками, наконец предстает перед глазами сильным и интересным персонажем.
Не могу понять, как мог доктор отказаться от своей семьи? Почему не последовал за так любившей его женой, сыном и дочерью? Почему выбрал прозябание, одиночество и неизвестность? Итого: Когда я бралась за «Доктора Живаго», то не знала об этом романе практически ничего, даже экранизации специально не смотрела. Я почему-то думала, что время действия романа происходит в 19 веке, а оказалось, что в книге полным ходом идет Революция.
Это не самый мой любимый период истории, я вообще не люблю исторические романы позднее 19 века. К тому же я всегда была на стороне Колчака и Белых, а чем закончилось противостояние Белых и Красных всем известно. Поэтому у меня появилось к книге маленькое предубеждение: Благо вскоре оно развеялось и я ничуть не жалею о ее прочтении. Скажу даже, что мне произведение скорее понравилось, чем нет, но определенно заставило задуматься, часто соглашаться с мыслями автора и кое-где расстраиваться и негодовать.
Только вот перечитывать в ближайшие лет так я точно не возьмусь: Все же Пастернак пока что не совсем мой автор. Судьба Живаго подобна оторвавшейся от костра искре, уносимой ветром все дальше и дальше — к молчаливой тёмно-синей вечерней выси: над безумием войн — мировой и гражданской, — над трагедией революции, поднимается этот слабый, трепещущий огонек, и никакие ветры и вихри не в силах погасить его, будто оберегаемого чьими-то ладонями.
Несмотря на все лишения, тоску, боль — столько неукротимой и неистребимой жизненной силы несёт в себе «Доктор Живаго», всем своим естеством подтверждая что смерть — это «старо и надоело, а теперь требуется новое, а новое есть жизнь вечная», что страницы книги попросту не в силах удержать это чувство, и оно перехлестывается через них, словно река, вышедшая из берегов.
Но разве могла существовать эта «река» без своего русла — любви? А любви такой, которая представлена в романе: невероятной, иссушающей, безвозвратной, безоглядной больше не встретишь нигде на свете, так больше не умеют любить, так больше не умеют рассказывать о ней. И даже спустя много дней после прочтения, когда книга уже поставлена обратно на полку, одно лишь воспоминание о прочтенном настраивает на широкий лад, вызывает желание сделать что-нибудь значимое, побуждает говорить открыто и честно.
Как и в поэзии, Пастернака язык здесь несколько «груб», но груб в самом лучшем смысле, в своей первозданности — как древесная кора, как осенний лист, как натруженные руки, и прикосновение к нему наполняет трепетом все существо — до того, что отдельная фраза или случайное слово порой заставляют посмотреть на мир так, будто видишь его впервые.
За что мне так много? Как подпустил ты меня к себе, как дал забрести на эту бесценную твою землю, под эти твои звезды И, казалось бы, удивительно, как вся эта эпопея и судьба человека пролетают в один миг, но потом становится ясно, что это мгновение из тех, которые запоминаются на всю жизнь и становятся воплощением всего того, что не было сказано раньше. Paganist , 28 февраля г.
Прежде всего следует отметить язык романа. Когда поэт пишет прозу, это, как минимум, интересно. В случае с «Доктором Живаго» получилось превосходно. Возможно, местами роман изобилует отвлечёнными размышлениями и перегружен абстрактными образами. Но ведь роман — не лёгкое чтиво, а серьёзный труд, творение всей жизни, глыба, в которой сходятся многолетние переживания и размышления автора.
Казалось бы, что может быть интересного в жизни безвестного доктора, одного из многих в России тех лет? Ибо время было трудное. Нелёгкое для всех: и для вершителей судеб и для рядовых граждан. Линия судьбы главного героя и окружавших его людей — иллюстрация трагического времени. Жернова великих исторических событий, в которые угораздило попасть целой стране и доктору Живаго в частности, перемололи миллионы людей, перевернув старый мир. А созданный новый мир многим оказался не под силу.
Мастерство автора заключено в описании деталей. Вроде бы не имеющие отношения к сюжету разговоры и описания, эпизодические герои, философские пассажи в итоге составляют прочное единое целое, картину эпохи.
В мелочах сама суть романа. С их помощью становятся объёмными улицы и квартиры городов, оживают леса, реки, деревни, предстают без прикрас события Первой Мировой и Гражданской войн. Во время и после прочтения. Он многомерен и неоднозначен. Его заклеймили как антисоветский — и это однобокое суждение.
Для меня роман — это история человека, не нашедшего места в мире бурлящих перемен. Человека, далёкого от политики, но ищущего покоя и гармонии. Нет, ему не безразлична судьба страны: он разделяет её участь и стойко переносит трудности и лишения. Тем трагичнее его разочарование в революции, достижения которой резко контрастировали с декларированными властью целями и ожиданиями народа.
Вместе с тем, это история любви. Трагической, но всё же явившейся главным героям. Именно она придавала значимость всему происходящему в судьбах доктора, Лары и вплетенных в их жизнь людей.
QuasiTed , 28 августа г. Несомненно читали стихотворения Пастернака, исполненные певучей поэтической тоски, и наверняка слышали о «Докторе Живаго»? Великий поэт написал роман.
Скажем проще: поэт написал роман. Что же из этого вышло? А получилось вот что: по рекомендации А. Камю «Доктор Живаго» был номинирован на «Нобелевскую премию» а затем и удостоен ее. За этим-как бы в награду и в качестве благодарности- последовала травля писателя «клеветнического и антисоветского» произведения. Но считать этот роман антисоветским —конечно же ошибка. Это роман о положении интеллегенции, когда новая власть рушит старую систему и строит свое «обновленное и лучшее» общество.
Конечно же, это в первую очередь роман философских идей. В «Докторе Живаго» получает свое развитие идея о ходе истории. Вернее сказать, продолжение толстовских размышлений об этом предмете картинка quasiTed. Исторический процесс Юрий Живаго сравнивает с деревом, которое растёт и развивается само по себе. В то же время нельзя наблюдать сам рост дерева, но через некоторое время будет видно, как дерево выросло- так и ход истории нельзя увидеть в повседневной жизни , но через некоторое время будут видны его плоды.
Размышляя о роли личности в истории, Юрий Живаго отрицает влияние на историю Наполеонов, Робеспьеров и прочих, подобно Толстому, но дополняя ее следующим образом: Толстой, говоря, что Наполеон и прочие не повлияли на историю, до конца свою мысль не развил или не высказал.
Диктаторы, цари, великие полководцы являются для истории лишь бродильными дрожжами или удобрением и снова аналогия с растительным миром.
В тексте все это выглядит так. Доктор Живаго без явного противодействия принимает революцию. Порой даже с восхищением отзываясь о ней, но не желая в ней участвовать. Причиной всех живаговских бед и мытарств является отсутствие обыкновенной творческой и личностной свободы, которая стала невозможной в период новых войн, революций и режимов.
Стоит вспомнить его возмущение во время разговора с командиром красного партизанского отряда о том, что жизнь сама знает, что ей делать и как нами управлять получше наших с вами тупоумных теорий! Достойно восхищения, неправда ли? Личность и христиансмтво. Поставим эту тему на второе место по значимости в романе.
Пастернак маленькими очагами разжигает ее в течение повествования. Основная мысль того, что нам доносится из уст Живаго и других персонажей заключается в следующем: время вождей и народов прошло с тех пор, как появился Иисус Христос и мир узнал христианство. Настало время личности и свободы личности. Хотя вернее было сказать: борьбы за личность и свободу. Именно эти слова доносят до нас Библейские тексты в обобщенном виде.
Юрий Живаго впервые случайно увидел Антипову, проходя мимо в окне возле горящей свечи. С этого момента наступил неизбежный ход событий, которые привёл Живаго к связи с Антиповой.
Что бы стало с ним, не будь этого? Не будем гадать, ведь фатум не ошибается. Как вы поняли, третья значительная тема- о любви. Живаго и Антипова, Живаго и Антонина и выходящие из этих связей коллизии приятно разбавляют пресно- сладкий философский бульон Пастернака.
Создавая своего «Живаго», Пастернак работал над разветвленной фабулой. В начале повествования это сразу становится заметным: несколько десятков персонажей появляются на сцене «живаговского театра» так, что едва удается запомнить кто есть кто. Также роман характерен отрывистыми, попеременно протяжными и короткими предложениями, к которым, впрочем, привыкаешь. Стоит отметить, что пейзажи у будущего нобелевского лауреата получались мастерски: слова превращались в картины, а картины —в прогулки по заснеженным лесам, безмятежных в своем величии и безмолвии.
Однако не только это характеризует роман.
А скорее особая, если можно так выразиться, харизма. Да-да, литературная харизма, оставляющая приятный трепет после прочтения, неподдельное, настоящее желание перечитать и испытать это снова. Bob , 10 мая г. Когда мне впервые удалось прочитать роман Бориса Пастернака в итальянском варианте, изданном в Милане под первой редакции, то я ходил в течение месяца в состоянии как после ожога кипятком. Книга буквально обожгла мою впечатлительную душу и каждый нерв.
