Лилия рыжая гадость желева фото, Чикризов Виталий. Лилия в янтаре. Книга первая. Исход
Эта старая дева была необычайно честна и еще более необычайно горда тем, что она, как говорится, «ни копейки…». Ответ на этот вопрос которые они находят самостоятельно или вместе юные исследователи найдут где-то посередине с экскурсоводом. Она согласилась.
Спасибо за приятный отдых и желаю поскорее закончить строительство. По цене доступно, ведь рядом все развлечения Сириуса. До моря правда далековато конечно, но если без маленьких детей, то можно пешком или на электросамокатах Удачи и процветания отелю и хороших гостей. Андрей Мочалкин. Отличное расположение! Прям рядом практически круглосуточная пятерочка, парковка самокатов и велосипедов. Аренда авто всегда рядом, до ЖД пешком 10 минут. До моря мин ходьбы и ты на пляже где не много народа!
Номер не большой, но всё необходимое в нём есть.
Ольга Попова. Останавливались в первые выходные июля 23 года в "номере у бассейна", так что говорить буду только о нём. Сначала, как водится, плюсы. Внимательная хозяйка, которая заранее прислала и как добраться, и код от ворот и даже пароль от вай фай.
Собственно вай фай 3. Кондиционер в номере 4. Телевизор есть, но не проверяли, как работает 5. Доступ к стиральной машине. Верёвка для сушки белья на улице возле двери номера. Газовая плита во дворе 8. Чайник, холодильник, посуда, в том числе для готовки в номере. Мягкий матрас, новое постельное. Рядом "Пятёрочка" и остановка ОТ А теперь минусы 1. В кране вода не питьевая что не характерно для Сириуса 2. Во дворе идёт стройка - а это и пейзаж так себе и постоянный шум. Достаточно далеко от пляжа.
В номере нет окон. Поэтому на ночь включали кондёр, чтоб обеспечить хоть какую-то вентиляцию. Мыло не говоря уж про шампунь не положено. Любовь С. Повелись на инфо с сайта. По факту, дети играют во дворе, который является стройкой, тут же - сварочные работы, территория-две коляски не разьедутся. Парковка только рядом с Пятерочкой. Терассы нет. Бассейн - бетонная яма с дождевой водой на дне.
Вид из окна на стену здания, забор, трассу. Бронировали на два периода в июле 23г. Заехав, офигели от того, что территория - стройка, в наш номер очень крутая деревянная лестница - на курятник похоже.
В номере газовая плитка, вытяжка на улице, которая не закреплена и не изолирована. Вода из крана пахнет сильно канализацией! Жить там просто опасно для жизни! Вернуть предоплату за 11 дней до заезда, за второй период нам отказали, хотя на сайте было указано что при отмене от 7 до 14 сут.
Только указав им на пункт с их сайта, вернули половину. Позже, они нам предложили вернуть оставшиеся деньги взамен на удаление отзыва. И передумали, обозвав врунами. Я не обманываю в отличии от владельцев -заезжайте и всё сами увидите! Минусы - близость к оживленной трассе, в номере было грязно полы точно не мытые, отмывала сама , унитаз протекает, желтая грязная занавеска, очень жесткая вода желтого цвета, посуда с налетом старого липкого жира, неудобная лестница перед дверью, стройка во дворе.
В целом, жить можно, но больше бронировать бы не стала. Адамс С. Хорошее место. В студии есть всё необходимое. Море в шаговой доступности через парк. Возле студии пятёрочка, остановки общественного транспорта. Управляющая доброжелательная.
Прекрасный и новый отель напротив трассы Формула 1. Ухоженное местечко и доброжелательные хозяева. Номера чистые и уютные. Дмитрий Протасов. Хорошее место, приятные цены, рядом Пятёрочка, до моря на самокатах ехать 10 минут. Олеся Л. Уютная студия, идёт ремонт. Вот так от нечего делать я и прочитала Евангелия. Евангелия произвели на меня необыкновенный эффект. Я открыла для себя, что, оказывается, есть совершенно другая жизнь и люди, живущие по совсем другим законам.
Эта другая жизнь и эти другие люди казались мне прекрасными и лишенными всяких недостатков. Мое воображение рисовало мне идиллические картины христианской жизни. И я захотела быть среди этих людей, быть причастной их любви и их жизни. Где же их искать? Ответ был очевиден: в церкви. И в ближайшую субботу я отправилась в только что открывшийся городской храм на вечернюю службу.
Так началось мое пребывание в Церкви. Я стала неукоснительно посещать все воскресные и праздничные богослужения. Удивительно, но я избежала проблемы, с которой сталкиваются многие, впервые переступившие порог храма: я сразу стала понимать церковно-славянский язык и практически сразу я стала читать на нем без ошибок.
Наверное, по моему рвению Господь открыл мне это знание.
Я не испытывала никаких затруднений в понимании богослужения. В церкви мне все казалось прекрасно, и мои хождения в храм только усилили мое желание находиться при церкви. Мне хотелось работать для церкви, созидать для церкви. Примерно через год я уволилась с работы и пришла устраиваться на работу в храм. Как оказалось, желание мое было как раз и вовремя. В храме начиналась масштабная реставрация, и рабочие руки были очень нужны. На вопрос настоятеля, что я могу делать, я сказала коротко: «Всё, что скажете!
Я вообще не поняла, О ЧЁМ это он. И ответила, что замуж совершенно не рвусь. А мне тогда и впрямь, одной было замечательно. Я тогда еще не знала, что в городе есть семинария и что находится она при этом храме.
Так с легким сердцем я отработала реставратором 5 лет. Мне очень повезло с учителями — я попала в бригаду корифеев отечественной реставрации с богатейшим опытом работы. Они реставрировали Грановитую палату в Кремле, золотили стрелки курантов на Спасской башне, готовили раку преподобного Серафима к перенесению мощей и делали очень много других объектов. Меня научили делать левкас, работать с ним, восстанавливать утраты живописи настенных росписей и многое другое. К разным черным работам часто привлекали семинаристов.
Подмести-помыть полы к приезду архиерея, принести-унести леса, сколотить щиты для нас, реставраторов… И вот как-то свежим майским днем кучка семинаристов полегла от усталости в зеленой траве.
А мой путь проходил как раз через «лежбище». Мне пришлось едва ли не перешагивать через тела «невинно умученных» бурсаков. Мое внимание привлекла копна пышных кудрявых волос.
Я засмотрелась на эту шевелюру, и тут из-под руки на меня глянул любопытный глаз. Так мы и познакомились. Конечно, собственно знакомство произошло позднее и при других обстоятельствах. Через несколько месяцев меня вызвал к себе в кабинет настоятель, совершенно не к стати завел разговор о расценках на реставрационные работы… И неожиданно резко поменял тему разговора.
Такой вопрос, заданный прямо в лоб, меня смутил. А настоятель, не дождавшись моего ответа, продолжил: - Меня тут один семинарист попросил аккуратно разведать… Тут в моем мозгу все прояснилось.
Я сразу поняла, о ком речь и дала свое согласие на продолжение знакомства. Спустя месяц этот молодой человек подошел ко мне после вечернего богослужения. Так прямо в храме состоялось наше первое свидание. Наши свидания заключались в том, что мой жених, освободившись в 7 часов вечера от учебы и послушаний, имел полтора часа свободного времени.
И в эти полтора часа он мчался ко мне, чтобы провести со мной всего лишь 40 минут. Дорога занимала времени больше, чем само свидание. А к 9 вечера он уже должен был быть в семинарии, в случае опоздания ему грозили крупные неприятности, как минимум — разбирательство у инспектора с написанием объяснительной.
Иногда я приезжала к нему в семинарию, но для меня это было неудобно — обратно приходилось возвращаться по темноте через неуютный черный парк, пользовавшийся дурной славой.
Эти 40 минут мы проводили в беседах и прогулках. Я к его приходу старалась приготовить что-нибудь вкусненькое, ведь как не старались семинарские поварихи — а казенные харчи остаются казенными.
Однажды я купила семгу, полную икры. Я сама почистила икру и засолила, а на следующий день, когда мой жених приехал ко мне в гости, поставила на стол пиво, вазочку с икрой и свежий белый хлеб.
Это было пиршество! Настоящий праздник!
Если для меня икра еще не была таким редким деликатесом, то вечно голодный семинарист почувствовал себя просто на седьмом небе от счастья! Вернувшись в семинарию, он ко всеобщей зависти хвастался однокашникам, какой дивный ужин приготовила ему его девушка. Этот вечер мы вспоминаем до сих пор. И скажу вам — что мой муж говорит, что больше он не ел вкуснее икры, чем та, приготовленная мною специально для него. В середине сентября мы подали заявление в ЗАГС, и в первых числах ноября расписались и обвенчались.
Мой муж учился на последнем курсе, и вопрос рукоположения и назначения на приход просто висел в воздухе. Моего мужа рукоположили 8 марта на Торжество православия в сан диакона и определили служить сорокоуст в семинарском храме. Спустя неделю, на Григория Паламу, я поехала его встречать со службы.
В семинарском храме уже заканчивалась панихида. То обстоятельство, что ектеньи возглашал сам священник, повергло меня в полное недоумение и легкое беспокойство.
Вышедший из алтаря пономарь, увидев меня, сказал, коварно улыбаясь: «Стол готовь! Тут я обратила внимание на то, что другие семинаристы, глядя на меня, перешептывались и хитро улыбались. Можно представить себе мои ощущения.
Тут пономарь вновь показался в поле зрения, и я осадила его с вопросом: что произошло, а, главное, где мой супруг? Каково же было мое изумление, когда в ответ я услышала: - В Москве. Вернется священником! Так я побрела домой, испытывая смешение радости и недоумения.
Муж вернулся во второй половине дня. Едва он снял с себя пальто, я подошла под благословение. Он расстроился — хотел сделать сюрприз.
Отчасти ему это все же удалось — после поздравлений и объятий он показал мне приказ о назначении. И на следующий день уехал на приход - искать жилье, а мне поручил готовиться к переезду. Тут следует подробнее остановиться на таком внезапном рукоположении во иереи.
Кандидатов предупреждают заранее, минимум за день-два, чтобы те могли подготовиться, исповедоваться накануне рукоположения для каждого ставленника необходима ставленническая исповедь. Накануне вечером в семинарию был звонок из Епархиального управления. Звонок этот принял человек, который был за что-то зол на моего супруга.
Бог ему судья, теперь он сам иерей и отец семейства. И этот человек скрыл от моего мужа, что завтра ему надо к 8 часам утра быть в Москве в Новодевичьем. Утром, когда там началась литургия, выяснилось, что один из кандидатов мой муж отсутствует. Секретарь позвонил ректору семинарии, ректор — дежурному по семинарии. А время идет.
Мой супруг, ничего не подозревающий, уже успел возгласить первую ектенью, как вдруг в алтарь влетел дежурный и сказал, что его ждет такси до кафедрального городского собора, что его срочно требует к себе ректор.
А время идет! Отец ректор встретил его в крайнем возбуждении недоумении. Почему никто ничего не сказал?! Дал он моему мужу рублей и этот же таксист повез его в Новодевичий. Рукополагают до определенного момента литургии. Если опоздал — то всё. Едет мой супруг в такси и думает: «Успею — так успею. Не успею — ну не успею». Въезжают в Москву и тут таксист объявляет, что не знает, как проехать в Новодевичий.
Едут в примерно нужном направлении, а время уже почти И тут вдруг прямо перед ними как из-под земли вырастает патрульная машина ГАИ, из неё выходит блюститель дорожного порядка и тормозит такси.
Вот не верь в Бога после этого — в таком огромном городе в нужном месте и в нужное время оказался свояк этого таксиста, который в этот день дежурил по улицам. Гаишник включил все имеющиеся у него мигалки, и со спецсигналом проводил такси до монастыря. В соборе на мужа набросились пономари, наспех накинули на него облачение и вытолкнули к Владыке.
Если бы он приехал на 5 минут позже — было бы уже поздно. Историю этого рукоположения до сих пор, спустя годы, рассказывают в семинарии новичкам, как легенду. Я посетила двух своих подруг, попрощалась с ними. Вернулась домой и едва успела снять пальто, как лихорадочные звонки огласили квартиру.
Это прибыл мой супруг. Пробыв неделю без меня, он уже не смог вынести лишний день и немедленно отправился за мной, едва не опередив собственную телеграмму. Я, наверное, на всю жизнь запомню бесконечное заснеженное поле, кромку леса далеко впереди и белый, почти прозрачный, словно парящий в воздухе храм, виднеющийся из-за деревьев. Когда мы подъехали к калитке храма, мне смертельно захотелось развернуться и уехать обратно в родное гнездо, к своему письменному столу, своей зеленой настольной лампе, к своим обоям… Далекие мысли о том, что придется навсегда покинуть родной город, в котором я чувствовала себя, как рыба в воде, превратились в реальность.
При чем, в пугающую реальность. Вот оно, передо мной. То место, где я проведу много лет, а, возможно, и всю свою оставшуюся жизнь. Больших усилий мне стоило не расплакаться. При церкви имелась сторожка — уродливое огромное кирпичное здание, на треть врытое в землю.
Подходя к крыльцу, я обратила внимание на то, что уровень пруда, находящегося в метре от входа в подвальный первый этаж, гораздо более высок, чем уровень самого входа. Изнутри сторожка была еще более мрачной, чем снаружи. Тусклые лампочки едва освещали огромные метровые комнаты. Всё в этом здании делалось из соображений жесточайшей экономии. Всё самое дешевое. Настолько дешевое, что трудно вообразить себе. Например, в ванной и на кухне — пластмассовые раковины.
Исцарапанные, зажелтевшие от времени, покрытые известковым налетом и ржавыми пятнами. Качество сантехники вообще находилось за гранью добра и зла. Хуже могло быть только её отсутствие. Большое впечатление на меня произвела кафельная плитка на полу в ванной — положить её ТАК мог только человек, обладающий очень индивидуальным взглядом на мироздание. И известка. Бесконечная известка во всех помещениях.
В одной комнате сохранились следы обоев, но, как заверили нас прежний настоятель со своей супругой — клеить их здесь бесполезно, ни один клей не мог зацепиться за известку и обои начинали отваливаться через неделю после поклейки. На кухне имелась газовая колонка, но какой от неё прок, если пользоваться ванной и прочими удобствами было очень нежелательно по той причине, что уровень выгребной ямы был выше, чем уровень первого этажа.
И как только яма наполнялась, все так сказать, «добро» растекалось по первому этажу. И это был еще не предел. Поскольку дом находился в самой непосредственной близи от пруда, земля вокруг была пронизана сетью подземных токов и родников. Пресловутая яма наполнялась дней за 10, даже если никто не пользовался в доме водой — её наполняли родники.
Во многих домах воды нет, не то что ванной. Я проглотила это замечание и намек на вечную благодарность судьбе за наличие ванной. Повторюсь — какой от неё прок, если ею нельзя пользоваться? Поселились мы временно в одной комнатке, пока прежние обитатели сторожки не освободили помещение от своего имущества.
А с имуществом вышла не очень красивая история, подробности которой мы узнали только спустя некоторое время отъезда прежнего настоятеля. Оказывается, для сторожки местными спонсорами был приобретен дорогой импортный холодильник, хорошая газовая плита и новая мебель. Мы же ничего этого не увидели. Все более-менее хорошие предметы съехали из сторожки вместе со старыми хозяевами.
Нам осталась допотопная плита «Машенька» с отколотой эмалью и погнутыми противнями, и холодильник, состояние которого не подлежит описанию.
Для затравки скажу, что у морозилки не было дверки, а низ был проеден мышами, которые в этом холодильнике жили. А у нас не было денег купить новый.
Храм производил еще более тягостное впечатление. Хотя он и не закрывался, но был основательно разорен тщанием прихожан и прежних настоятелей. Стены, выкрашенные известью лет 15 назад, облезли. Через прорехи местами виднелись остатки прежней краски, исследовав которую, мы пришли к выводу, что храм в свои лучшие годы бывал и голубым, и зеленым, и желтым.
Некогда шикарная лепнина, украшавшая колокольню и ротонду храма, была сильно повреждена. У херувимов были отбиты щеки и носы, волюты утрачены, штукатурка с колонн отвалилась почти полностью, обнажив старинную кирпичную кладку.
А сами кирпичи, из которых были сложены и храм, и колокольня, сгнили и вываливались огромными кусками. На колокольне, оккупированной галками и голубями, - полное отсутствие лестниц.
Зато там висели колокола. Когда-то их было восемь, ярославского литья. Находились они на верхнем ярусе и, как говорили старожилы, их звон был слышен в радиусе нескольких километров. Но в году «по просьбам трудящихся» власти разорили колокольню, сбросив колокола на землю. Звон был запрещен. Годах в х верующие устроили скромную звонницу на первом ярусе. Набор сделали из пары уцелевших колоколов и нескольких гильз от пушечных снарядов.
Но это подобие звона распространялось разве что до первого перекрестка.
Звук от треснувших колоколов был такой, словно долбили половником по сковородке. Звонарничала одна бабулька, которая была очень горда этим послушанием. Звонила она так: просто дергала за веревочки, извлекая из «подручного материала» какофонические звуки. А в доме напротив держали старую собаку, которую, едва она слышала эти звуки, охватывала жуткая тоска и она начинала самозабвенно выть.
Резная входная дубовая дверь, когда-то могучая, была в свое время взломана ворами и запиралась на довольно хлипкий замочек, язычок которого был прекрасно доступен через большую, пальца в два шириной щель.
Двери в притворе были тоже истлевшими до нельзя. Помимо времени, над ними еще усердно трудились жуки-короеды. Рамы огромных окон за свою долгую жизнь истлели до такой степени, что продавливались от нажатия пальцем.
Зимние ветра сифонили через огромные щели. Иногда, зайдя в храм после метели, можно было увидеть на подоконниках небольшие сугробики. Окна в передней высокой части храма располагались в три яруса. И из них во время дождей поливало, во время снегов заметало, а во время ветров задувало так, что перед иконами гасли свечи. Не было в храме ни одного окна, в котором не было бы выбито хотя бы одно стекло. Подозреваю, что местные подростки тренировали таким способом свою меткость.
Изнутри храм представлял собой еще более удручающее зрелище - подобие деревенской избы с алтарем. Грязные закопченные стены, облетающая хлопьями живопись, краска, свисающая с потолка пластами, сырость и плесень по углам, облезлые, истыканные кнопками киоты.
В одном из трех алтарей был самый настоящий склад ненужной утвари. Баки с лампадным маслом, иконы, большое количество разбитых лампадок, пачки со свечами, какие-то кованые петли непонятно от каких дверей. И тряпки… Тряпки — одно из самых ярких впечатлений.
Храм был просто заполонен тряпками. Они висели везде. На Кресте, на киотах, на иконах, на аналоях… Не было их разве что на иконостасе. Безобразные, расползающиеся в руках, никогда не ведавшие стирки тряпки. Ужасный гипюр, купленный, видимо, еще при Хрущеве, и истлевший за это время в затхлом сундуке. Кто-то пытался украсить его какими-то блестками и бусинами. Блески от времени сильно облезли, бусины частично оторвались, частично тоже потеряли цвет.
От всего этого и так более чем безыскусная вышивка приобрела совершенно ужасный вид. Полное запустение… Кстати, о тряпках. Ими в храме заведовала женщина, еще советской закалки, из тех, кого обычно именуют «церковными бабками». Она была по-своему вредная и проявилась эта вредность в том, что она желала единолично распоряжаться этим ветхим приданым, никого больше не подпуская к нему на пушечный выстрел.
Ей было страшно, что кто-то вдруг сравняется с ней в её значимости на приходе. Незадолго до нашего прибытия на приход она заболела раком.
Когда уже стало ясно, что дни её сочтены, наши приходские женщины несколько раз ходили к ней, просили рассказать, где какое облачение лежит, как его стирать, как гладить, но она своих знаний так никому и не открыла. Пришлось нам самим разбираться. Дело оказалось нехитрое.
Говорят, что когда она узнала, что мы разобрались во всем сами, то была очень расстроена. Кстати сказать, исполняла она свои обязанности, которыми так дорожила, очень плохо. Облачения были в жутком состоянии. В ответ он посмотрел на меня через очки и с укором сказал: - Это не тряпка. Это одежда на Престол.
Это был шок. Но выхода не было. Брали, что есть, и кое-как мастерили из этого то, чем можно было бы обвернуть Престол и жертвенник.
Священническое облачение было не менее чудовищным. Оно было сшито тоже лет 30 назад из того, что смогли достать. Достать смогли розовую ткань с узором из люрексных ниток. Эти нитки со временем обтрепались и порвались. Когда батюшка шел по храму, за ним, как за кометой, тянулся сверкающий хвост обычного дождика, которым украшают елки.
Атласная тесьма, заменявшая галун, вытерлась до дыр и загрязнилась просто до неприличия. А денег, чтобы купить новое, не было! Денег не было вообще, потому что это был приход без прихожан. На утреннюю службу еще могли прийти человек 15, а на вечерней обычно бывала только одна местная набожная старушечка Мария.
Ах, как мы были благодарны ей за её неукоснительное посещение храма! Как же было приятно видеть хотя бы одного человечка, молящегося в храме!
Царство Небесное рабе Божьей Марии! Пожертвование от вечерней службы составляло максимум 40 рублей. От дневной — И тут на нас еще посыпались счета — электрики, газовщики, телефоны… Как мы тогда выжили — не могу понять. Каким-то образом мы еще находили средства на зарплату.
Тогда мы жили на рублей в месяц. К лету мы смогли накопить три тысячи и поехали в Москву за льном. Вот тогда мы сшили сами приличные одежды на престол и заказали первое облачение батюшке.
Потом, прослужив в этом облачении пару недель, мы его почти полностью распороли, я подсчитала, сколько нужно ткани на комплект, и мы поехали в Москву теперь уже за тканью на облачения. Все остальные батюшка сшил своими руками под моим руководством — тут очень кстати пригодились мои портновские навыки. Итак, мы стали полноправными хозяевами и огромного церковного дома, и храма.
Я была в шоке. Чего стоила газовая колонка и выгребная яма! Мне, всю жизнь прожившей в благоустроенной квартире, это было в дикость. Но я утешала себя мыслями, что многие люди живут в куда худших условиях, тем более что местные жители нам сообщили, что ванная в доме в этом районе — вообще шик и предел мечтаний многих, и что у некоторых до сих пор ПЕЧНОЕ отопление, а из всех благ цивилизации только электричество. Так началась наша жизнь на этом приходе.
На следующий после приезда день мы пошли в город. Выйти в город для местных жителей, не имеющих автомобиля — целая эпопея. Автобусы ходят, как им хочется, можно на остановке ждать полтора часа. Самый надежный способ — вызвать такси, но на такси денег у нас не было. Оставался последний вариант - идти пешком через два моста.
До черты города порядка двух километров. Мы пошли пешком. Одно из самых сильных впечатлений — от города. Всё вокруг было серым и сырым.
Каша из снега и воды под ногами, такая же каша хлещет с неба, даже воздух казался пропитанным водой. Сам город, его составляющая вообще меня повергла в глубокое уныние. В то время уже кругом во всех приличных городах уже были чистые магазины-маркеты, огромный ассортимент товара, а тут… было ощущение, что время повернуло вспять, и я оказалась в брежневской эпохе пирамид из консервных банок на витринах.
За каждым конкретным продуктом надо было идти в отдельный магазин, как 20 лет назад — молоко продавалось в магазине «Молоко», мясо — в магазине «Мясо», хлеб — в булочной. Я снова увидела картинки, которые, казалось, уже давно остались где-то в моем детстве: грязные прилавки, вонючие торговые залы и длинные клейкие ленты с прилипшими к ним мухами.
Нормальные магазины появились только года три спустя. А пока пришлось мириться с тем, что есть. Весна все-таки потихоньку вступала в свои права. Дни становились все жарче, ослепительное солнце нещадно уничтожало снег. А ночью стояли морозцы , Потом как-то быстренько погода переменилась и ночью уже стояла плюсовая температура.
В подвале что-то громыхало. Явно железное. Батюшка, наконец, встал и открыл люк в коридоре. Я подбежала к люку. Через щели входной двери в подвал фонтанами лилась мутная коричнево-серая вода. Она уже наполнила подвал где-то на полметра. Огромные литровые баки для крещенской воды, стукаясь друг об друга, плавали по подвалу. Они лежали внизу на стеллаже, в просфорне. Если их зальет водой, то придется покупать новые, они ведь вырезаны из дерева, а денег они стоят не малых.
Муж надел сапоги и спустился вниз. Вода мгновенно залила сапоги — её уровень уже был сантиметров Печати мы все-таки спасли. Тут муж вспомнил о двух газовых котлах — горелки явно были залиты. Он отключил газ. Только он поднялся из подвала, как под напором воды входная двухстворчатая дверь распахнулась и вода хлынула в подвал могучим потоком.
За 10 минут её уровень достиг метровой отметки. После этого уровни пруда и подвала сравнялись. Мы вышли на крыльцо. Две нижних ступени были залиты водой. Мы оказались на островке под названием «Церковная сторожка», полностью отрезанные от внешнего мира.
Без отопления и без электричества. По подвалу плавали огромные жуки-плавунцы, тритоны и лягушки. Спасаясь от воды, мыши кинулись на верхний этаж. Поселились они в газовой плите. Кстати, газовая плита и газовая колонка — единственное, что работало. Дом быстро остыл. Находиться в нем можно было только в пальто.
Спали мы, тесно прижавшись друг к другу, в одежде, под всеми имевшимися у нас одеялами и покрывалами. В доме температура держалась на уровне градусов.
Четыре дня мы, как я шутила, жили как баре — обедали при свечах в огромной зловеще-пустой комнате. Потом нам все-таки восстановили электричество. А вот отопление у нас появилось только 18 октября. Для этого пришлось менять все котлы. Но это — уже совсем другая история. Наше положение усугублялось еще и тем, что очень быстро всё, что было в доме, и сам дом напитались сыростью, и согреться было очень сложно даже под слоем одеял — они были сырыми. И это было еще не самое серьезное для меня испытание.
У мужа начались выпускные экзамены в семинарии, и он с понедельника по пятницу проводил в другом городе за км от меня. А я коротала безрадостные дни в тоскливом одиночестве.
Ни друзей, ни знакомых - никого, с кем можно было бы поговорить, пожаловаться, получить поддержку. Как назло, весна была на редкость мрачная, не было в ней обычного торжества возрождающейся зелени, солнечного света, пения птиц. Странно, но на протяжении более чем месяца днем солнца не было вообще. Появлялось оно перед самым закатом, буквально минут на 20 освещая сырую холодную землю. Ночами небо было ясное, а к утру его опять затягивали тяжелые серые тучи, и начинал сеять мелкий колючий снежок.
Спасали меня занятия, которые я находила для себя по храму. Поскольку вся утварь была в жутчайшем запустении, фронт работ был обеспечен не на одну неделю. Начала я с большого бархатного покрывала на гробницу для плащаницы. Шикарная ткань, которую сейчас в магазине не купишь, а если купишь, то за огромные деньги, была просто оборвана и длинные распустившиеся нити свисали безобразными лохмотами.
Я купила красивой бахромы и обшила это покрывало. Потом вырезала из сукна крест, расшила его золотной нитью и пришила к покрывалу, обрамив с двух сторон аппликацией в виде растительного орнамента, купленной в обычном магазине тканей. Потом перебрала все тряпки в огромном пахнущем плесенью сундуке. Сундук был огромный, обитый медными листами, украшенный чеканкой и большими увесистыми заклепками. В таких сундуках наши прабабушки хранили приданое.
Часть тряпок, которые еще можно было реанимировать, взяла на реставрацию — подшить, подметать, отстирать, отгладить, а те, которые истлели до дыр, сожгла по церковным законам ничего из того, что было в храме и тем более использовалось в качестве утвари выбрасывать нельзя, что можно сжечь — сжигают, что не сжигается — закапывают. Потом я с содой отмывала засаленные полы к моему изумлению, плитка оказалась не желтой, а чисто-белой , начищала подсвечники, выметала из углов мусор, мыла окна, вытаскивала из икон гвозди и кнопки… Скрашивало мое одиночество единственное живое существо — бело-рыжий котенок.
Обормот, трус и воображала. Но это в будущем. А тогда это был крохотный пушистик, едва научившийся есть. Нам его подкинули прямо под забор.
Назвали мы приемыша Тимоном. Котик проявил завидную смекалку. Спасаясь от холода, он приспособился забираться в рукав моего пальто, висящего на вешалке. Он вцеплялся в ткань когтями и так спал, в висячем положении. Зато не мерз! А однажды… Он слишком настырно лез на стол.
Я рассердилась и выставила его в коридор, закрыв дверь на кухню. Только я села за стол… ба-ба-бах!!! В коридоре рухнул отсыревший потолок. Я открыла дверь. На полу — огромная куча кусков штукатурки.
Судя по всему, котенок оказался погребенным под ней. Я начала разгребать кучу и с удивлением никого под ней не обнаружила. Тут до меня донеслось тоненькое «Ми-и…» откуда-то снизу. Я открыла люк. Тимон сидел на лесенке, оглушенный, перепуганный, но живой. Когда рухнула штукатурка, он кинулся бежать и угодил в щель у крышки люка.
Пролетев 2 метра вниз, он провалился в воду. Сумел выплыть и забраться на ступеньку. Я спустилась по лестнице в подвал и достала его. Он весь был в мазуте, в какой-то жирной грязи, так что пришлось его помыть.
Он против бани не возражал. Видимо, настолько был рад своему чудесному спасению, что не придал значения водным процедурам и оглушительно мурлыкал, пока я поливала его водой и натирала туалетным мылом. Изнурительные дни, наполненные подготовкой к Пасхе. Работали мы просто на износ. Складывалось впечатление, что прихожанам этот храм совершенно не нужен. Они, похоже, заняли позиции наблюдателей. Жполностью согласен с выпиливанием её данных и фото.
Но история должна остаться. Просто потому, что интернет это говно. Чтоб дети знали. Ладно, вербятник снова заработал, а остальное в принципе пусть запиливают, мне не жалко. Пойду туда поразжигаю. Поднимая тему прессы, может завалим ссылками на эту тему форум 1го канал «пусть говорят», или каких-нибудь программ типа «максимум»? Предлагаю удалить статью, ибо винрарности никакой нет кто это вообще такая и чем примечательна — из статьи не ясно, из ситуации тем более , а мнение школоты не достойно упоминания.
Я сказал. Еще раз посмотрел соответствующий тред на дваче. Безмозглость малолеток феерична. Как и предполагалось, они не въезжают в банальные разводы — вовсю муссируется «смерть» Лили, о которой все узнали из официального источника — генератора «новостей» фишки. Я уже не говорю о том, что в известном паке имеются все материалы, позволяющие буквально за час изучения сделать вывод о возможности сляпать «интимные» фотки в Фотошопе из имеющихся «одетых» и чьей-то вполне взрослой тушки.
Никто из этих детей не попытался посмотреть на живую Л. Упоминания о неких «парнях», знающих ее доверия не заслуживают, так как факт их существования так же никто не удосужился проверить. Есть еще много нестыковок, на которые никто не хочет обращать внимания, поскольку спермотоксикоз школоты принял клинические масштабы.
Взять хотя бы некоторое несоответствие заснятого на фото района Бутово и якобы «вычисленного» адреса Лили и ее школы. Короче, остается главный вопрос: а была ли Лиля?
Сдается мне, что не было. Была толпа фалломорфировавших школьников, пытающихся всеми способами выдать желаемое за действительное. Есть еще кто-то постарше, кто манипулирует школотой и извлекает из этого профит. В связи с вышеизложенным предлагаю статью запилить, дабы не кормить троллей в масштабах Вселенной.
Имя Лили Желевой вычеркнуть из истории и запретить упоминание во веки веков. Аноним , 4 декабря MSK. Вопросы жизни и смерти — дала какая-то страшная дура, не дала, даст, не даст, дыру покажет или только сиськами обойдется. Спермотоксикоз так и прет, мозоли на левой руке приводят к ачипяткам при наборе на клавиатурах. Жжжечь нах. Каленым ломом и всеочищающим огнем. Можно начать с поголовной кастрации, говорят что иногда помогает, во всяком случае котам точно.
Северный лис, вся эта история только утвердило во мне мое удовое отношение к теперешнему Двачу. Раньше может это и был оплот свободы, но теперь по большей части это стадо школия, которое вместо того, чтобы учиться, шарится по вконтактикам и доебывает малолетних дурочек.
Анонимность же их не освобождает но создает ощущение безнаказанности в их долбанном свинстве. Ну и что с того, что девочка сфотографировала себя? Чем это вам мешает? И чем недовольны. Вот в чем я не сомневаюсь, что она — очень хороший человек. В отличие от вас — с кривой ухмылкой дрочащих на нее и печатая всякую гадость одновременно. Да, меня эта кривая ухмылка стала раздражать больше чем тупое выражение лица гопов. Разочарован в этом вашем дваче. Чем недовольны? Вы — почва. И эти жалкие битарды, и их жертва, и флагшток-кун — ваши сыновья и дочери.
Не только физмчески, но и ментально. Стоит гооворить про зеркало и рожу? Офигенная красивая девчушка, рано начала половую жизнь, не стесняется своей красоты и долбительности. Быдлу и онанистам не дают? Алсо, в 14 лет такие сиськи сомнительны, так что cp не очевиден. Мое мнение Лиля — фейк, подъебон и провокация. В голове почему-то упорно вертелось слово «силикон», а почему незнаю. Сиськи огроменные, а на дыренке волосяной покров не появился, удивительно.
И кто же ее фоткал? В в авто-таймер верится мало, есть фотки сделаные одна за одной. А так рейд уныл. Для тех кто в сомнениях — заходим на сайт durov. Еды нет.
Я всё верну. ICQ был действительно взломан или с самого начала был фейл о том что это ее номер. Один из анонимусов троллил всех кто к ней стучался с целью пожалеть, отчего получил немало лулзов а так же деанонимизировал массу людей. В ходе травли на дваче выложили пруфпики, где было ясно видно, как анонимус пользовался якобы?
Лилиной аськой, где более двух сотен человек были в онлайне из чего можно минимально представить численность аудитории двача. Люто бешено реквестирую добавление в статью. Nyakadesu , 2 декабря MSK. На anonIB было хха, я отгадал пароль.
Я категорически против того чтобы в статье были прямые ссылки на лиляпак. Перфект дарк и слоунет, так уж и быть, можно оставить. Буду периодически наведываться и херить ссылки на архив, если они рабочие. У меня динамический ip, даже если забаните все адреса мобильного оператора, буду херить через вами любимый тор.
Если заморозите с рабочими ссылками — буду херить другие статьи. Я дыранутый и упрямый. Моралфаг в бессильной злобе просто потер линк. Мудачье долбучее, последнюю ссылку не трогать. Кто выпилит — встречаемся на петровско-разумовской. Лиля-пак рулит, фапается только так. Побольше бы таких паков — жизнь интересней была бы.
Можно попробовать написать, есть источники — газета Жизнь и mail. Правда ее скорее всего удолят по причине несоответствия ВП:Биографии современников. Однако если она неделю будет висеть на обсуждении ВП:КУ то цирк выйдет знатный. А то дождетесь, я сам напейшу!
Внимательно сравниваем. Такие дела. Двач не пингуется. Похоже, сервер в дауне. Хотя я считаю, что его просто вырубили на время от греха подальше. Врядли это какой-то наезд — срач не настолько привлек внимание общественности, чтобы в этих разборках учавствовали правоохранительные органы. А новость с фишек здесь зря процитировали — школота не разберется и начнет копипастить куда не попадя. Анонимус , 4 декабря MSK Выпилите статью на время северного лиса.
Иначе северный лис может прийти и суда.
