Коррупция в древнем риме, Коррупционеры в белоснежных тогах: верно ли мы думаем о Римской империи?
Дилиберто, 55 М. Линтотт 46 и Р. М, Здесь его злоупотребления вышли на новый уровень, так что разгневанные сицилийцы донесли на него в Сенат за вымогательство.
Сенаторам также было запрещено заниматься коммерческой деятельностью, хотя запрет успешно обходился с помощью родственников и доверенных лиц.
Закон Оппия г. Законом Цинция Закон о дарах и подношениях г. В числе прочего закон регламентировал адвокатское вознаграждение.
Адвокатам предписывалось брать оплату за свои услуги лишь после завершения процесса. Позднее размер адвокатского гонорара ограничили 10 тыс. Впрочем, успешным адвокатам удавалось обходить этот запрет, получая щедрые подарки от своих клиентов. Цицерону, начинавшему свою карьеру с антикоррупционной деятельности, удалось в основном адвокатурой стяжать полтора десятка поместий, дворцов и квартир в Риме.
Ряд сумптуарных законов, принятых на протяжении II и I веков до н. Наиболее пространный закон такого рода был принят при Цезаре. Август тоже, довольно безуспешно, пытался восстанавливать стародавнюю простоту нравов.
Одним из ключевых механизмов противодействия властным злоупотреблениям, почерпнутыми римлянами у греков, были краткосрочность и коллегиальность административных должностей. Высших магистратов избирали, как правило, на один год и никакой зарплаты от государства они не получали. После окончания срока пребывания на своем посту, сановники, однако, имели шанс получить в управление какую-нибудь провинцию и там изрядно «погреться».
Характерно, что большинство антикоррупционных инициатив приходится на период республики. И исходили они зачастую от независимых или относительно независимых политиков, чья деятельность нередко шла в разрез с интересами нобилитета.
Неудивительно, что во времена империи, по мере отмирания демократических элементов, с коррупцией стали бороться менее активно, хотя уровень ее продолжал быть достаточно высоким и именно коррупцию принято считать одной из причин упадка Римской империи.
Коррупция была, есть и будет всегда и везде. Это создавало огромные возможности для злоупотреблений властью. О многих таких случаях мы информированы благодаря сообщениям источников. Характеризуя, например, действия Гая Юлия Цезаря, его биограф Светоний сообщает:.
А впоследствии лишь неприкрытые грабежи и святотатство позволили ему вынести издержки гражданских войн, триумфов и зрелищ». О некоторых из подобных действий известно и со слов самого Цезаря. В 58 году до нашей эры он начал военные действия против Ариовиста , который к тому моменту формально являлся другом и союзником римского народа. Война не была спровоцирована германцами, и идя на нарушение международного права того времени, Цезарь действовал на собственный страх и риск.
Возможно, волнения в его лагере в начале кампании, о которых Цезарь глухо упоминает в своих «Записках…», были вызваны отнюдь не малодушием сопровождавших его молодых аристократов и их страхом перед грозными германцами, а совершенно другими соображениями. Другой эпизод имел место в 55 году до нашей эры, когда Цезарь напал на узипетов и тенктеров во время перемирия и перебил сотни тысяч безоружных людей.
По результатам этих событий сенат постановил направить специальную комиссию для расследования положения в Галлии. Знаменитый противник Цезаря Марк Порций Катон прямо предлагал выдать его германцам, чтобы избавить Рим от наказания богов за клятвопреступления и обратить их гнев на него одного. Подобные действия вовсе не являлись редкостью в ту эпоху.
В году до нашей эры Сервий Сульпиций Гальба в Дальней Испании обещал наделить землёй сдавшихся ему вместе с женщинами и детьми лузитанов. Во время переговоров он приказал умертвить безоружных людей, а тех, что выжили, продал в рабство. По возвращению в Рим в следующем году он был за свои действия привлечён к суду. Что было далее, рассказывает Марк Туллий Цицерон:.
Таким-то путем Гальба, хоть и вызывал тогда к себе общую злобу и ненависть, все же добился оправдания с помощью подобных трагических приемов». Провинции изначально создавались римлянами как подчинённые территории и рассматривались ими в качестве объекта для грабежа и эксплуатации.
Земли и имущество местных жителей в момент завоевания переходили в собственность римского народа. За пользование ими прежние хозяева должны были платить подати, от которых освобождались только немногочисленные союзные общины. Население провинции облагалось рядом прямых и косвенных налогов, обложению подлежали ремесленные промыслы и торговля. Кроме того, двадцатая часть собираемого в провинции урожая хлеба подлежала продаже римским должностным лицам по установленным ими фиксированным ценам.
Этот хлеб шёл на пропитание размещённых на территории провинции войск, а в случае отсутствия таковых подлежал продаже на свободном рынке. Сбор всех налогов Римом передавался на откуп акционерным компаниям, так называемым коллегиям публиканов, которые оптом вносили в казну полученную при предварительной оценке сумму ожидаемых налоговых поступлений, а затем взымали её в полном размере с провинциалов.
Осуществляя сбор налогов с плательщиков, публиканы старались не только вернуть затраченные деньги, но и получить собственную прибыль, поэтому они, как правило, допускали в отношении провинциального населения чудовищные злоупотребления посредством произвольного занижения закупочных цен и грабительских процентов по ростовщическим операциям.
Наместники и их помощники, как правило, смотрели на деятельность откупщиков сквозь пальцы, поскольку обычно рассматривали свою должность как способ быстро сколотить состояние за счёт незаконных вознаграждений, вымогательств подарков, поборов и спекуляций. Подобные действия неоднократно вызывали жалобы провинциальных союзников в Сенат, который в году до нашей эры учредил специальный суд по вымогательствам наместников.
Хотя по результатам расследований несколько высокопоставленных обвиняемых было признано виновными, суд оказался не в состоянии пресечь злоупотребления на корню.
Классическим примером вымогательства и коррупции провинциальных наместников стало дело Гая Верреса, исполнявшего обязанности наместника в Сицилии в 73—71 годах до нашей эры.
Множество подробностей этого дела сохранилось в обвинительных речах Цицерона, произнесённых во время судебного процесса против Верреса в 70 году до нашей эры.
Каждая из этих речей отражает определённую сторону преступной деятельности Верреса: нарушение правосудия и законности, вымогательства, пытки и казни, хищения произведений искусства у городов и частных лиц, уклонения от уплаты таможенной пошлины при вывозе различных грузов, препятствия при расследовании и так далее.
За взятки Веррес освобождал от военного постоя одни провинциальные общины и обременял этой обязанностью другие. Он осуществлял разнообразные махинации с поставками зерна из провинции, произвольно устанавливая закупочные цены и спекулируя на контрактах. Поскольку в соседней Италии в это время бушевало восстание Спартака, Веррес использовал сложившуюся чрезвычайную ситуацию для вымогательств.
Он арестовывал рабов богатых землевладельцев под предлогом, что те будто бы собирались присоединиться к Спартаку или намеревались каким-либо иным способом устроить смуту в провинции. Затем он приговаривал арестованных к казни через распятие и соглашался освободить их за взятку от владельцев. Он также обвинял богатых хозяев в укрывательстве беглых мятежников и, поскольку те якобы отказывались выдать таковых, приговаривал обвиняемых к различным наказаниям, от которых затем их освобождал за крупные откупные.
Ущерб, нанесённый Верресом провинции в течение трехлётнего наместничества, оценивался в сумму между 10 и 40 миллионами сестерциев. Притом широкую огласку это дело получило из-за самоуверенного поведения обвиняемого, который ничуть не опасался преследований. По словам Цицерона, Веррес говорил, что. Надежды Верреса не оправдались. Доводы Цицерона оказались столь сокрушительны, что обвиняемый отказался от защиты и уехал в Массалию, где зажил в качестве миллионера в изгнании.
В 43 году до нашей эры его имя было внесено в проскрипционные списки Марком Антонием. Не дожидаясь казни, Веррес покончил с собой, его имущество было конфисковано. Марк Туллий Цицерон, сделавший себе имя на процессах по борьбе с коррупцией, достиг вершины общественного положения.
В 66 году до нашей эры он был избран претором, а в 63 году — консулом, что для «нового человека» в это время представлялось почти невозможным. В 51—50 годы Цицерон исполнял обязанности наместника провинции Киликия. Из его писем видно, насколько было сложно даже для честного человека, каким он, безусловно, являлся, устоять перед соблазнами неограниченной власти. Особенно примечательно одно дело, наглядно показывающее положение в провинциях.
Обращаясь к проконсулу, Скапций просил у него заставить жителей подчинённого ему Саламина Кипрского выплатить занятые ими деньги. Эти деньги саламинцы взяли в долг несколько лет назад под грабительские 48 процентов. Существовало специальное постановление Сената, разрешавшее в данном конкретном случае взымать сумму процента, существенно превышавшую обычную норму.
Деньги были переданы саламинцам под обеспечение этого постановления. Выплатить всю сумму город оказался не в состоянии. Чтобы принудить жителей к уплате, предыдущий наместник Аппий Клавдий назначил Скапция префектом с подчинением ему конного отряда, который был размещён на постой в городе и вводил жителей в новые расходы. Солдаты Скапция вели себя нагло и грубо. Однажды они заперли членов городского совета в зале заседаний и держали их в осаде так долго, что некоторые из них умерли.
Теперь Скапций явился к Цицерону с просьбой возобновить его назначение командира конного отряда. Цицерон отказал, вызвал саламинцев, и тяжба развернулась перед его трибуналом.
Скапций требовал талантов, а граждане Саламина утверждали, что сумма долга составляет талантов.
