Петрашов роман ярославлевич, / Задержан нефтяник, потомственный ЛУКОЙЛовец Роман Петрашов
Супруг а : 1 ,00 руб. Писемского 1 А, корпус 9, тел. Петрашов Роман Ярославлевич. Так что, самым тяжёлым для меня было сказать о своём уходе отцу и написать заявление об увольнении. Есть собеседники, которые удивительным образом меняются, как только начинают говорить.
На этой неделе Ставропольский краевой суд апелляционной инстанции рассмотрел доводы сторон и постановил оставить в силе меру пресечения и отказал в удовлетворении ходатайства адвоката бывшего чиновника.
Напомним, что сейчас уголовное дело Петрашова рассматривает Ленинский районный суд города Ставрополя. Бывшего вице-премьера обвиняют в мошенничестве в особо крупных размерах.
По данным следствия, Петрашов в — годах получал деньги за заключение подрядных и субподрядных договоров на обустройство газовых и нефтяных месторождений. Таким образом банде, в составе которой действовал бывший чиновник, удалось похитить более 61 млн рублей. Главное Все новости. Posted 9 августа ,, Published 9 августа ,, Modified 16 октября ,, Updated 16 октября ,, Доход, руб. Недвижимость, м 2.
Транспорт, шт. Учреждение, декларация, статус, дата доход Правительство Ставропольского края Антикоррупционная декларация заместитель председателя Правительства Ставропольского края Показать подробности. Недвижимость, м 2 8 Скрыть подробности. Доход 4 ,67 руб. Экономическое положение в семье было непростое, его мама Надежда Серафимовна одна растила двоих детей.
И, как говорили в советское время, — отец отправился за длинным северным рублём. Его — и наша - семья тоже переехала на Север.
Мама какое-то время работала в нефтегазодобывающих предприятиях, пока, после рождения моего младшего брата, ей не пришлось оставить работу и заняться домашним хозяйством. Надо понимать, что собой представляли эти северные города.
В каждом из них было градообразующее предприятие, специализирующееся на добыче нефти и газа. Так что, вопрос, кем быть, просто не стоял.
Почётнее и престижнее профессий, чем нефтяник и газовик, там не было. И мой отец, и весь его круг общения, - на тот момент работали в нефтяной промышленности, и этот пример всегда был у меня перед глазами.
После окончания школы в городе Когалыме, где я учился с первого по последний класс, я поступил в Губкинский государственный университет нефти и газа. У меня на руках уже был контракт, согласно которому по окончании обучения, мне уже было гарантировано рабочее место на месторождении компании «ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь». И, вернувшись из Москвы на Север, я стал работать оператором по добыче нефти и газа третьего разряда. Сегодня это называется системой целевого набора в высшие учебные заведения.
А тогда предприятие по контракту оплачивало обучение студентов по нужному профилю, и через пять лет получало молодых специалистов. В Когалыме я работал достаточно длительный период: приступил в году, и с оператора дошёл до должности начальника цеха добычи нефти и газа Ватьёганского месторождения. Кстати, именно там мы первый раз встретились с моим нынешним руководителем Владимиром Владимировым.
На тот момент он работал заместителем главного инженера ТПП «Когалымнефтегаз», и мы вместе осуществляли инвестиционный проект на базе моего цеха. Владимир Владимирович курировал эту работу со стороны головного предприятия. Я решил попробовать себя на новом направлении в добыче газа, и принял участие в запуске первой промышленной скважины на Находкинском газовом промысле.
Поступил на работу начальником отдела добычи ТПП «Ямалнефтегаз», а через два года был назначен главным инженером предприятия. Вот в качестве главного инженера я и был отправлен в Соединённые Штаты. До этого мы выезжали туда от университета. Для нас, студентов, это была учебная программа, совмещённая с экскурсионной. Мы набирались и профессионального опыта, и впечатлений. Нам показывали месторождения, рассказывали, как осуществляется их разработка в Соединённых Штатах.
Когда же я стал работать на месторождении, то понял, что технологии схожи, а разница — в нормах и правилах. Конечно, защита окружающей среды, вопросы экологии, охрана труда и техника безопасности — являются приоритетами для всех нефтегазовых компаний.
В то же время, для меня стало удивлением, когда строительство зимника дорога, эксплуатация которой возможна только зимой - ред. Это сильно впечатлило. А что касается оборудования и технологий, то к годам, когда я работал в Хьюстоне, они уже были широко распространены и активно использовались в России.
Всё новое и передовое, что появлялось и проходило апробацию, тут же бралось на вооружение. Кроме того, Россия и США сотрудничали по ряду направлений, так, наши нефтегазодобывающие компании привлекали в качестве сервисных предприятия со всего мира. Тогдашняя командировка отмечена ещё одной важной вехой в моей жизни. У меня родилась дочь — Василиса Романовна. Сегодня она заканчивает первый класс одной из школ Ставрополя. Она окончила Плехановский университет — старейший экономический вуз России.
В когалымской школе мы учились вместе, и знакомы друг с другом уже много лет. Кстати, помимо поездки в Хьюстон, было и множество других — на Аляску, в Канаду, в Китай для обмена знаниями и опытом. Мы смотрели, что можно перенять и применить в наших проектах для разработки месторождений за Полярным кругом, поэтому часто посещали территории со схожими условиями и климатом.
После возвращения мы занялись освоением нового месторождения. Должен сказать, что за словом «освоение» скрывается целый комплекс работ и задач. Начиная от строительства зимника для завоза техники и материалов, и заканчивая вводом в эксплуатацию непосредственно месторождения со всей его инфраструктурой, производственной и социальной. Поэтому опыт освоения двух месторождений фактически с нуля можно сравнить с опытом комплексного освоения территорий.
И, конечно, в моей нынешней работе эти знания очень важны. В тот период жизни судьба повторно свела меня с Владимиром Владимировым. Тогда он уже занимал пост заместителя губернатора Ямало-Ненецкого автономного округа и курировал топливно-энергетический комплекс.
А я, в свою очередь, работая в «Ямалнефтегазе», в силу своих должностных обязанностей был связан с региональной властью.
Мой карьерный путь тогда - стать генеральным директором нефтегазодобывающего предприятия. Там я и отработал вплоть до назначения в Ставрополь. Моей основной задачей были взаимоотношения с министерством топлива и энергетики Украины и министерством природных ресурсов этой страны и организация участия компании в тендерах по распределению нефтегазоносных участков.
Также компания активно занималась освоением месторождений Чёрного моря, в прибрежье Крыма, которые сегодня по факту национализированы и принадлежат России. Тогда оператором этих шельфовых активов являлось предприятие «Черноморнефтегаз», с которым мы сотрудничали. У нас были амбиции на разработку трёх месторождений на условиях государственно-частного партнёрства.
Это тоже значимый опыт, необходимый в моей сегодняшней деятельности. Вы ощущали какую-то напряжённость в отношениях двух государств? Это сказывалось на вашей работе? То, что касалось взаимоотношений с восточными территориями, осуществлялось на русском. А то, что касалось взаимодействия с западными областями, — исключительно на украинском. И уже тогда можно было увидеть флаги Евросоюза на многих площадях и центральных улицах. По моему мнению, спусковым механизмом произошедшего впоследствии путча стал Чемпионат Европы по футболу года, проходивший на территории Польши и Украины.
Этот «глоток свободы», который они получили тогда, во многом помешал адекватно воспринять решение тогдашних властей страны, что Украина пока не готова ко вхождению в ЕС. Поскольку после чемпионата многие украинцы стали себя позиционировать европейцами. Сегодня я говорю, что переворот на Украине сделали руками «бэкпеков» и «сникерсов», то есть, «кроссовок» и «рюкзаков».
Это были молодые люди, которые хотели ощущать себя частью Европы, и при этом они почти не думали о собственном отечестве.
Когда я уезжал из Киева осенью го, бойцы «Беркута» уже стояли на Майдане, защищая правительство Украины, а буйная молодёжь забрасывала их пивными бутылками и писала нецензурную брань на их щитах. Я практически стал свидетелем этих событий, и даже была пара ситуаций, когда была угроза если не моей жизни, то здоровью точно.
Всё-таки государственная служба на тот момент была чем-то совершенно новым в вашей профессиональной деятельности. Первый — это семья. Мой отец практически всю жизнь работает в нефтегазовой отрасли, отдал много времени и сил компании «ЛУКОЙЛ», его пример, как я уже говорил, во многом повлиял на мой выбор профессии.
А второй — это мои взаимоотношения с руководством компании и моя ответственность перед ней. Работая в «ЛУКОЙЛе», я познакомился с грамотными профессиональными управленцами, я вырос сам, как профессионал, и, по сути, компания стала моим главным жизненным университетом. Так что, самым тяжёлым для меня было сказать о своём уходе отцу и написать заявление об увольнении. Поэтому предложение я принял сразу, но попросил время, чтобы уйти, не навредив компании. Скажем так, я увольнялся корректно, никого не ставя перед фактом, а объясняя, почему поступаю именно так.
