Секретарша в чулках, Колготки Секретарши картинки (31 фото) скачать обои
Вот я зимой не люблю работать.. Мария Валентиновна подняла трубку и проговорила привычное: «Строймонтаж, я Вас слушаю», при этом вопросительно глядя на босса — мол, так что Вы решили? А ты мне что? К тому же, для человека, который так держится за свою работу, было очень неосмотрительно оскорблять собственного босса, от которого эта самая твоя работа зависит… Это было последним аргументом в пользу необходимости идти извиняться.
А время тикает. Особенно весело бывает, когда сообщение о заболевшем приходит в метро утром. Согнувшись в толкучке в 3 погибели, мы считаем. А тем временем ученики уже могут быть в дороге или и вовсе у двери кабинета, а мы высаживаем класс на карантин.
Родители в ярости. Злость срывают также на нас. За ковид доплачивают только одной из нас - ответственной за определенную ковидную базу. Да, она делает больше, но нагрузка на всех нас колоссальная. За дежурство в выходные нам предложили только отгулы, и то исключительно в каникулярное время.
А я и вовсе не смогу ими воспользоваться, так как продолжать работать в этом аду не планирую. На это, наверно, и расчет. За январь обещают премию, поскольку за этот короткий месяц мы высадили на карантин около 80 классов.
Но зная жадность руководства, не жду от них ничего существенного. Кстати, высаживая на карантин 80 классов, мы лелеяли надежду, что всех отправят на дистант, и заболевших станет меньше.
Однако правительство сделало финт ушами и сократило срок карантина по контакту до 7 дней. В 8 вечера директор приказал нам следующим же днём вывести из карантина сразу 48 классов, и критический процент заболевших и контактировавших с заболевшими вдруг стал совсем не критичным. А ведь дети не стали болеть меньше. Просто теперь по новым правилам все чаще нам приходится вводить совершенно идиотские сроки карантина - на 2, а то и на 1 день.
Нередко дети после карантина учатся очно 1 день, кто-то заболевает, и мы снова сажаем класс на карантин. Родители и сами ученики в недоумении. При этом учителя тоже болеют в огромном количестве. И сидят на больничном по несколько недель. Уроки приходится вести и библиотекарям, и педагогам-организаторам, и воспитателям продленки, и нам, секретарям, и даже иногда завхозам Так что вот такие дела творятся в школах.
Директору глубоко начхать на наши страдания. Он считает, что мы не имеем права за свою немаленькую зарплату 70 тысяч грязными что-то там вякать. На днях мы написали ему письмо - крик о помощи, где описываем, что работать в таком режиме очень тяжело, и надо что-то менять.
Например, нанять для ковида отдельного человека, не обременено другими обязанностями.
Но директор практически послал нас в пешее эротическое. Украинский размер. Добавить в корзину. В лист желаний. Этот товар просматривает 1 человек. Доставка: рабочих дня. Описание товара. Доставка и возврат. Код товара. Код акции. Мне ещё раз сходить? Тут зазвонил телефон. Мария Валентиновна подняла трубку и проговорила привычное: «Строймонтаж, я Вас слушаю», при этом вопросительно глядя на босса — мол, так что Вы решили?
Мне бежать за повторным обедом для Вас? Она притормозила у Машиного стола и торжествующе воззрилась на девушку. Когда, наконец, словарный запас Агнессы иссяк, или той просто наскучило фонтанировать перед неодухотворённым предметом, Мария Валентиновна, подождав ещё пару секунд — не продолжит ли уважаемая Агнесса Романовна и дальше испражняться, нажала кнопку селектора и ровным голосом доложила: - Дмитрий Олегович, к Вам — Агнесса Романовна. Дама с надменным видом окатила презрением секретаршу и проследовала в кабинет.
Маша, спокойно глядя на босса, нажала кнопку воспроизведения на своём телефоне. Оттуда сначала послышались её вежливые извинения, а потом — полный мрак с оскорблениями и матом.
Дмитрий Олегович застыл изваянием. Когда запись дошла до их разговора с селектором, Мария выключила запись и, игнорируя босса, повернулась к компьютеру и защёлкала клавишами.
И эти твои лживые извинения… Маша равнодушно повернулась к начальнику и внимательно прослушала увертюру. Однако, так и не дождавшись следующего акта, девушка так же спокойно и ровно сказала: - Хорошо, я извинюсь ещё раз. Ты — хитрая лживая штучка! Мария лишь пожала плечами, готовясь спокойно и безропотно выслушивать новые обвинения.
Но босс не продолжил. В принципе, её предупреждали в самом начале, что пять часов — весьма условное время и что, скорее всего, ей придётся задерживаться, как минимум, до шести, а то и ещё дольше.
В зависимости от обстоятельств. Однако сегодня, по большому счёту, эти самые «обстоятельства» не требовали от девушки задержки на работе и, тупо, отсидки. Но девушке очень уж не хотелось хоть с чем-то обращаться к боссу без явной на то необходимости.
В данном случае ей казалось, что вопрос, можно ли ей ути, скорее выглядел бы, как просьба. А уж что-то просить у Дмитрия Олеговича, Маша точно не собиралась! Поэтому она просто занялась изучением папок, которое из-за постоянного цейт-нота раньше всегда откладывала. Ближе к шести из селектора донеслось раздражённое: - Блинчик, войдите! Маша безрадостно поплелась в кабинет.
Она застыла на пороге, устало и спокойно глядя на босса. День выдался в психологическом плане очень тяжёлым и девушка была совершенно без сил. Она чувствовала себя полностью опустошённой и морально раздавленной. Даже плакать больше не хотелось. Только равнодушие и апатия.
Она лишь покорно молчала, готовая выслушать от того изложение и подробности обо всех своих хитрых коварных планах. Самой мне не догадаться. Я слишком недолго с Вами знакома, чтобы предполагать, какие есть варианты, - так же равнодушно пояснила она. Убирайся домой! Выходные Маша решила провести с родителями.
Они жили неподалёку — в Сестрорецке и давно уже зазывали дочку погостить. Но у той сначала времени не было, после - не хотелось приезжать с кислым видом и оповещать их, что она потеряла работу, а новую всё никак не найти, а потом вся эта история с флюсом и необходимость обновить гардероб… Но сейчас девушке просто жизненно необходимо было поплакаться кому-то родному и близкому в жилетку, услышать утешения и заверения, что всё будет хорошо от беззаветно любящих её людей, почувствовать себя снова маленькой, беззаботной и под безоговорочной и надёжной защитой заботливых родителей, которые «тучи разведут руками», лишь бы их маленькая девочка не плакала.
Мария Валентиновна не была единственным ребёнком в семье. У неё ещё был старший и горячо любимый брат Гриша. Он был старше всего на три года, и молодые люди были очень близки. Григорий жил в том же доме, что и их родители. У него уже была своя семья — жена Ирочка и маленький трёхлетний сынишка Лёшка. Брат был вполне успешным, по меркам их маленького симпатичного городка, предпринимателем, поэтому, подыскивая для семьи квартиру, имел возможность выбрать ту, которая наиболее отвечала их требованиям.
А именно: непосредственная близость к бабушке с дедушкой, которые души не чаяли в единственном внуке… Поскольку Маша, к их всех великому сожалению, до сих пор пребывала с так и неустроенной личной жизнью, то всё беспокойство, усиленная забота и повышенное внимание как родителей, так и брата, были направленны именно на неё. Девушку интенсивно опекали, пытались познакомить с кем-то «приличным» и периодически зазывать на разные мероприятия формата: «Мы просто дружим домами, а у них как раз есть для тебя очень хороший мальчик»… Поначалу такая опека просто утомляла, но, со временем, стала сильно раздражать, а в некоторых случаях, даже серьёзно настораживать.
Например, как в тот раз, когда мама, к очередному приезду дочери, пригласила к ним в дом на обед свою «лучшую школьную подругу» с неженатым сыном, который на поверку, оказался голубым. Мария сразу просекла этот момент, а потому все три часа обеда вынуждена была мучиться неловкостью в той же мере, что и, собственно, сам «виновник торжества».
Они с этим парнем сидели, как дураки, во главе стола, усаженные заботливой мамой, как жених с невестой, и выслушивали бесконечные намёки, а потом уже и прямые пожелания: «Ну, за молодых!
Было очень унизительно и неловко… На последнем курсе института у Маши завязались довольно-таки серьёзные отношения с её сокурсником.
Они даже потом стали жить вместе в одной комнате общежития, пытаясь наладить «семейный быт». Но сразу после получения диплома, молодой человек резко изменил свои планы, сказал, что заводить семью ему ещё рано и нужно сначала построить карьеру. В результате, он укатил в Москву, получив от родного столичного дяди какое-то заманчивое предложение, а Маша осталась у разбитого корыта.
Конечно, она с тех пор пыталась встречаться, завязывать отношения и поначалу даже довольно бойко ходила на многочисленные свидания. Но, со временем, очень устала от череды лиц и чужих «тараканов», опустила руки и просто перестала искать. Её вполне устраивала её вялотекущая и однообразная жизнь, имевшая, однако, и свои прелести и плюсы от статуса «свободна». Когда улеглась первая волна приветствий, поцелуев и, даже, маминых слёз, Маша кратко и в общих чертах описала свои сначала безработные мытарства, а потом сложившуюся неприятную ситуацию на новой работе.
Как и ожидалось, мама сразу нашла решение: дочка немедленно должна оставить этот неблагодарный серпентарий, который не оценил в должной степени все достоинства и профессионализм её Маши, вернуться в родительский дом, «а Гриша уж тебе здесь работу найдёт! По специальности и без разных ползучих гадов в руководстве! Во-первых, лето, судя по всему, в Питере закончилось.
С ночи зарядил мелкий противный дождь и задул неприятный пронизывающий ветер. Итак, лето в этом году подзадержалось. Пары солнечных дней в начале мая и недели в июне обычно бывает достаточно.
А тут даже в сарафанах удалось пощеголять». А во-вторых, осень для всех в фирме, похоже, наступила и в душе: все были хмурыми, неприветливыми и безрадостными. Дмитрий Олегович появился на работе с жутким для него опозданием в две минуты и, как бы оправдывая такой со своей стороны предосудительный и злостный поступок, вместо обычного «здрасте» кинул Маше: «парковка забита». Мария Валентиновна принесла к нему в кабинет свой подносик, и, всё расставив, замерла в ожидании: «Что изволите, барин?
Босс окинул её хмурым взглядом и молча отвернулся к компьютеру. Ну, Маша молча и ушла. Через минуту в селекторе раздалось яростное: - Где расписание?!
В ответ — тишина… «Ну и ладно», - подумала Маша, отмахнувшись от подступившей к горлу обиды. Всё утро она была занята. Обычный понедельник: все несрочные дела уже, начиная с четверга, откладываются на следующую неделю, а в результате, в понедельник — шквал визитёров, звонков и бумаг.
Босс тоже был занят под завязку и Машу не дёргал. Она сходила на обед, перекусив там же, на месте. Перспектива сидеть и жевать, не чувствуя вкуса, рядом с надутым и придирчиво-несправедливым Дмитрием Олеговичем ей совершенно не улыбалась, а ходить голодной из-за того, что в фирме руководит не хозяин, а его мерзкая и вздорная баба — попросту глупо.
Она и в пятницу так поступила. А ссылка, якобы, на диету — просто для отвода пары недобрых и колючих глаз.
Войдя в кабинет босса с подносом она, было, собралась приступить к сервировке, но тот, окинув её презрительным взглядом лишь бросил: - Я есть не буду! Что ж… не буду, значит не буду.
Мария Валентиновна с непроницаемым лицом развернулась и вышла. Босс — не ребёнок, а она ему — не мама. И в будущем Маша решила завязывать с этой своей ненужной никому инициативой насчёт обедов начальника. Захочет есть, сам скажет.
Главбухша смерила Марию Валентиновну презрительным взглядом и злобно выплюнула: - А, ты ещё здесь? Мария посмотрела на ту спокойно-равнодушно и снова вперилась в монитор. Не дождавшись реакции и прошипев что-то вроде: «посмотрим, надолго ли», мерзкая фурия распахнула дверь в кабинет босса и вошла без доклада.
Мария Валентиновна, всё равно, на всякий случай, когда та уже входила, ровным голосом оповестила селектор: - Агнесса Романовна.
Какие у них там промеж собой отношения — до этого ей, Маше, нет дела. Её обязанность в данном конкретном случае - лишь ткнуть в кнопку и назвать имя входящей. Когда за Горгоной захлопнулась дверь, девушка задумалась… Так, значит, её, всё же, увольняют… Ну что ж. В общем-то это даже и не сюрприз. Она была взвинченной и раздражённой. Наорала на Машу: «Чего уставилась, дура?! Через какое-то время, вышел и сам босс: - Я что вам здесь, мальчик?!
Мне больше заняться нечем, как только влезать в ваши бабские конфликты?!!! Маша только недоумённо и растерянно посмотрела на Дмитрия Олеговича. Ещё больше задетый молчанием секретарши, Большой Босс продолжил орать: - Чего ты ей на этот раз наговорила???!!! Маша снова лишь вяло пожала в ответ плечами - пусть себе думает, что хочет. Она, всё равно, здесь ненадолго. Стоит ли унижать себя оправданиями?! Сейчас мы послушаем! Я пока тебя не уволил, хоть Агнесса Романовна и очень настаивала… Но это лишь временно!
Бос самодовольно хмыкнул и вернулся к себе в кабинет. Во вторник с самого утра девушка разослала свои резюме по всем адресам, которые накануне выписала из газеты и подала заявки в два более-менее приличных агентства по подбору персонала..
Уже к полудню она получила первый звонок. Выйдя в коридор, чтоб, если что, не травмировать психику босса своими личными разговорами в рабочее время, она ответила. К сожалению, должность, а, вернее, оклад её совершенно не устроил. Люди хотели получить круглосуточную «прислугу» в офис, работающую, практически, только за еду.
Минут через пять вернувшись на рабочее место, Мария Валентиновна сразу же получила нагоняй от Дмитрия Олеговича за самовольную отлучку. Видимо, так…»… На обед идти не хотелось. Аппетита вообще не было. Но перспектива отсиживать лишний час в ненавистной приёмной вообще не грела. К тому же, не хватало ей ещё голодных обмороков при таком отношении к ней на работе.
Это было бы уже сверх-унизительно! Как и намеревалась вчера, для босса она ничего не купила… Через полчаса после её возвращения ожил селектор и хриплый раздражённый голос заметил: - Я всё ещё жду мой обед! И я не помню, чтобы поручал Вам экономить мои деньги на моей еде! На улице пошёл уж совсем проливной дождь и идти вообще никуда не хотелось.
Вечером задЕржитесь и отработаете прогулянное время! Она появилась на пороге приёмной изрядно вымокшей: с волос струйками стекала вода прям за ворот блузки, юбка до половины, где её не могла прикрыть куртка, была такой мокрой, что хоть отжимай, а в туфельках хлюпала ледяная вода.
Девушка замёрзла и дрожала, как испуганный кролик. Кое-как вытерев салфетками лицо и промокнув, насколько это было возможно, мокрые волосы, она выложила принесённые блюда на тарелки, накрыла поднос и понесла боссу. Дмитрий Олегович расслабленно развалился в своём кресле, поджидая «провинившуюся» подчинённую. Увидев, в каком жалком состоянии находится Маша, он переменил позу, напрягся и сжал крепко зубы.
А, пока та сервировала для него стол, поднялся, подошёл к бару и щедро плеснул в стакан неразбавленный виски. Это приказ. Он протянул руку, принудительно удерживая стакан в в таком положении, что девушка была вынуждена выпить всё залпом до дна. Маша закашлялась и тут же захмелела. Приятное тепло разлилось по конечностям, согревая и успокаивая напряжённые мышцы. Мария Валентиновна неожиданно для себя громко икнула и смущённо хихикнула, прикрывая рот ладонью.
Босс внимательно вглядывался в её лицо. Убедившись, что никакой неожиданной реакции от неё не будет, расслабился и уселся за стол. Мария, было, собралась убраться восвояси, но приказным тоном босс резко потребовал: - Я уже говорил, и повторяю в последний раз: пока я обедаю, ты — сидишь рядом!
Хотя бы и уважения ко мне! Маша развязно хмыкнула: - Вы дали карт-бланш своей бабе на унижение и увольнение своих же сотрудников и поддерживаете её в этом. За что мне Вас уважать?
И, помнится, я тебя пока не уволил… - Сами же сказали, что вынуждено! А сколько ещё хороших девчонок прошли через Ваши с ней мерзкие руки?! И вообще… я сейчас говорила не о себе. Какая у Вас в бухгалтерии текучка, напомнить? Её несло, как пущенный под откос поезд. Это разумно: Агнесса подбирает себе штат, с которым ей будет комфортно работать. А Вы у неё в этом борделе — вышибалой. Извините тогда, что у меня уважения к Вам нет!
Я «прогуляла» всего полчаса. Не хотелось бы, что б Вы накинули мне до часа за эти с Вами рассиживания. У меня много работы, и телефон, вон, разрывается! Маша, как ей казалось, гордо поднялась и нетвёрдой походкой покинула кабинет. Однако, хорошо подумав над ситуацией, она пришла к выводу, что извиняться ей, как ни странно, не хочется.
Во-первых, она просто была искренней, а за правду извиняться - как-то неправильно. А во-вторых, к чему лишние унижения, если ей здесь осталось всего ничего?
Перед ней, вон, никто не извинялся. Хотя, очень и очень есть, за что.. Ровно в пять из своего кабинета вышел уже полностью одетый босс и, сказав, что сам отвезёт её домой, потребовал, чтоб Маша быстрей собиралась. Девушка опешила: - С чего вдруг?
Каплей больше — каплей меньше. И вообще, это не Ваша забота. Я — твой босс, и это — приказ. А после — до свидания. Кому ты делаешь хуже?! К чему становиться в позу?! Отпустите меня сейчас же!!! На них уже стали оборачиваться люди.
И хоть они говорили довольно тихо… скорее, шипели, это, тем более, привлекало к ним всеобщее внимание. Перед взорами сотрудников разворачивалась очень пикантная сцена. Заметив, что они сейчас с секретаршей — как клоуны на арене под прожекторами, Дмитрий Олегович зло откинул руку девушки, буркнул: «Дура! Среда началась, как обычно: хмурое дождливое небо, такой же хмурый и неулыбчивый босс и куча документов на столе и в почтовом ящике. Мария Валентиновна всю первую половину дня сортировала текучку и отвечала на непрекращающиеся звонки.
Где-то в полпервого дня из кабинета вышел полностью экипированный для прогулки босс и приказал Марии Валентиновне дождаться его прихода, прежде, чем идти на обед. Девушка просто кивнула и вернулась к работе. Минут через сорок вернулся промокший Дмитрий Олегович с большим вкусно пахнущим пакетом в руках и позвал с собой в кабинет Машу.
Он гордо водрузил на уголок стола такой же мокрый, как и он сам, таинственный мешок. Заглянув в пакет, Маша ахнула: коробочки, свёрточки, баночки Половина меню какого-то морского ресторана.
Девушку так и подмывало наврать, что у неё аллергия, но из пакета ТАК пахло, а желудок Маши так громко запротестовал, что ей пришлось только согласно кивнуть и умчаться за посудой. Она разложила в вазочки и креманки салатики из морских гадов, выложила на тарелки горячее ризотто с кальмарами и они приступили к еде.
Никогда, кстати, не пробовала таких сочных и нежных осьминогов! Не понимаю, как им это удалось? Я однажды покупала, так получилась резина резиной. Волокна разрушаются. И, когда варишь или запекаешь, времени не жалей!
Мы с Денисом домик в Хорватии купили — там местные только так их готовят. У них там ещё каракатицы водятся. Ела когда-нибудь чёрное ризотто? Обалденно вкусно! Никогда так вкусно не ела! У меня фантазии только на «Мимозу» хватает! Суп из мидий, - пояснил довольный босс. Танька, жена Дениса, сдружилась в Хорватии с соседями, так они её научили. Есть много рецептов, но нам один особенно понравился: обжариваешь на оливковом масле пару ложек муки, добавляешь давленный чеснок с орегано и мелко нарезанной петрушкой и немного панировочных сухарей.
Когда до золотистости мука поджарится, заливаешь это всё водой в большой кастрюле и засыпаешь мидии прям в ракушках… - Фу, гадость!
Получается густой наваристый суп! Должно быть, процесс выглядит симпатично, - хихикнула Маша, представив, как босс зачерпывает ладонями горячую жижу и размазывает её по лицу в попытке донести до рта. Вот, одной из половинок ракушки и ешь жидкость. А то суп будет несъедобным. Адриатика — очень солёная. Наоборот, говорю, спасибо за ценный совет. Полагаю, он мне обязательно пригодится! И рецептик бузары я запомнила. Перееду в Хорватию — буду себе готовить… Как только, так сразу… - Ну что?
Ей было, как-то неловко. И от такого внезапного настоящего человеческого внимания босса, который озаботился накормить её обедом, чтоб она снова не бегала под проливным дождём, и от того, что обед был таким восхитительно вкусным, и от их обычной для других, но такой нереальной для них, простой дружеской беседы.
Она стесняясь и краснея, сдержанно поблагодарила Дмитрия Олеговича ещё раз, собрала со стола и отправилась мыть посуду. Он привычно подмигнул Маше и протянул той пакетик с черешней: - Для прекрасной дамы! Мария Валентиновна расплылась в счастливой улыбке и весело отрапортовала селектору: - К Вам — Денис Олегович! Денис Олегович, понимающе улыбнулся девушке и прошёл в кабинет… Минут через двадцать оба брата показались в приёмной.
Один лучился широкой задорной улыбкой, адресованной Маше, а второй посылал девушке хмурый недовольный взгляд и подталкивал Старшего к выходу, чтоб не вздумал задерживаться. А Дмитрий Олегович, вытолкав Старшенького вон, молча и сердито зыркнул в сторону секретарши и скрылся в своём кабинете, от души саданув дверью… ГЛАВА А на следующий день босс на работу не вышел.
Просто вот взял и неожиданно так и не появился. Мария Валентиновна, пока ещё без тревожных подозрений, подождала начальника или его звонка до девяти, но ничего так и не изменилось. Телефон разрывался — именно сегодня Дмитрий Олегович понадобился всем лично. А секретарша не могла никому ничего вразумительного сказать: когда появится или сможет ли уделить им сегодня время Дмитрий Олегович.
Она несколько раз набирала номер и мобильного, и домашнего телефона Рокотова, но на том конце провода трубку никто не брал, а в мобильном тётенька-робот холодно отвечала, мол, обломись девонька, твой Дмитрий Олегович или коварно вырубил телефон, или прячется от тебя в глубоком свинцовом бункере… Ближе к обеденному перерыву, когда ситуация не изменилась, вернее, изменения были, но только в худшую сторону: все звонившие и очные визитёры на секретаршу гневались, очень обижались и даже, порой, бурчали что-то обидное.
Маша совсем не обижалась. Понемногу её начало охватывать сильное беспокойство, а потом — даже паника. Волевым решением она выдернула себя из уютного кресла и пошла на разведку в кабинет Дениса Олеговича — прояснить ситуацию с более её сейчас беспокоящей частью его семьи.
На этот раз его вечное благодушие отнюдь девушку не умилило, а, наоборот, начало раздражать. Или, чего хуже: станет метаться, хлюпая носом, по кабинету и рыдать на её, Машином, сильном плече! Не предупредил. На работе не появился. Домашний телефон не отвечает, а мобильник выключен или «вне зоны».
Потому, на всякий случай, обзвонила ещё и объекты — вдруг, у него просто телефон сел. Сплошной коллектив жадин. Лежит, бедный, дома при смерти. Никому не нужный и брошенный. А мы тут о работе переживаем! Это невозможно! Он в последний раз болел лет в четырнадцать. Когда ногу сломал, сорвавшись с балкона соседней стройки. Аппендицит, например! Или… внезапная драка! Он вчера вечером шёл, а в подворотне хулиганы к девушке пристают.
Все вдесятером! Он девушку у них отбил, а сам окровавленный и без памяти под забором лежать остался! Девица, неблагодарная, на него наплевала! Мария Валентиновна накручивала себя всё больше и больше, представляя, как её такой весь хороший, такой благородный босс умирает в неведомой подворотне. И ни одна проходящая мимо скотина ему даже стакан воды не подаст и скорую не вызовет. Денис Олегович Машиных фантазий не разделил, но, на всякий случай, возможность болезни признал.
Написал той домашний адрес и выдал ключи — мол, если Митька, действительно, при смерти, глупо ожидать, что он кинется к двери встречать дорогих гостей… Мария Валентиновна вызвала и посадила вместо себя Елизавету из планового и строго настрого наказала той всем отвечать, что Дмитрий Олегович, дескать, уехал в срочную командировку и когда появится, точно пока не известно.
Скорее всего, лишь в понедельник. А сама, зажав в кулачке заветные ключи, поехала на Лиговку по указанному Старшим адресу. Парадная босса встретила Машу своей раздражающей чистотой, мрамором и лепниной. Поднявшись на второй этаж, девушка с колотящимся сердцем на пару секунд замерла у двери. На её робкий звонок, из квартиры не послышалось ни звука. Мария Валентиновна взяла себя в руки и решительно вдавил кнопку до упора, оглашая парадную и то, что за дверью, пугающе-похоронным колокольным звоном.
На этот раз внутри, вроде бы, послышалось какое-то шевеление, но быстро всё стихло.
Маша, подгоняемая страшными картинами окровавлЕнного и распластанного на полу любимого босса, вставила ключ в замочную скважину, щёлкнула замком и, распахнув вторую, почему-то, не запертую пару дверей, осторожно вошла. Просторная прихожая встретила девушку неприветливым полумраком и тишиной.
Заметив пару туфель, в которых вчера был босс, и одиноко висящую такую сразу родную куртку мужчины, Мария Валентиновна избавилась от плаща и прошла внутрь. Огромная гостиная с высокими потолками и гжельскими изразцами камина, в первый момент прям заворожила взгляд девушки.
Но, быстро отмахнувшись от несвоевременных эстетических восторгов, Маша прошла дальше. В просторной полутёмной спальне с плотно задвинутыми шторами на огромной кровати угадывалось скрюченное тело.
Оно громко стучало зубами, дрожало от холода, плотнее кутаясь в тонкое одеяло Тело жалобно всхлипнуло и протестующе накрылось с головой. Мария протянула руку и пощупала лоб. Он был раскалённым, как печка. В первую очередь, девушка поискала и нашла в шкафу пару пледов. Закутав в них поплотнее дрожащего в лихорадке Дмитрия Олеговича, она отправилась в ванную в поисках аптечки. Прежде всего, нужно было сбить жар.
А потом будем разбираться… Аптечка быстро нашлась, но ничего интересного и подходящего случаю внутри неё не было: жгут, бинты, зелёнка, перекись водорода и активированный уголь. То есть, в этом доме хозяин либо всё время чем-то царапался и резался, либо, простите, расстраивал личный желудок. Даже термометр отсутствовал! Тело в спальне громко закашлялось. По крайней мере, источник высокой температуры стал более-менее ясен: либо что-то простудное, либо вирусно-респираторное.
Скорую вызывать пока не надо, мы попытаемся справиться сами. Мария Валентиновна провела ревизию холодильника и шкафчиков кухни, определилась со списком покупок и отправилась в аптеку и магазин, по пути отправляя легкомысленному старшему брату болезного язвительную СМС — мол, Ваш никогда-не-болеющий Митя сильно сейчас простудился.
Ответ пришёл немедленно: «Останься с ним, вечером заскочу. Что привезти? Маша намекнула на лимоны-апельсины и злорадно закончила «беседу». Дмитрий Олегович вернулся домой злой и раздражённый. Не работа, а фейерверк ощущений! Свалилось же на голову такое внезапное «счастье»! То она дуется, то упрямится, то строит глазки кому ни попадя! А Денис, между прочим, счастливо женат!
И я тебе, бесстыжая кокетка, об этом, кстати, говорил! Брат ещё, как придурок, на старости лет «поплыл» перед первой попавшейся смазливой мордашкой! Седина — в бороду, а глупость — сразу во всю бошку! Не, и, главна, он, Митяй, значит, для неё ста-а-арый, а его старший и крепко женатый брат — в самый раз!
Права была Агнесса — уволить к чёртовой матери! Не дожидаясь открытого разврата! Он — просто спасает семью! Черешни ей, вишь, захотелось! Прожорливая змея! Он принял горячий душ, надеясь отогреть и расслабить напряжённое тело. Попёрся под ледяным дождём покупать ей морские деликатесы! Надо было у метро кулёк черешни или, вон, семечек ей купить. Она, вон, как обрадовалась! А он, идиот, только зря потратился и ноги промочил!..
Ближе к ночи тело стало ломить, было больно прикосновение одежды к коже, а в горле — непривычно саднило. Дмитрий Олегович накатил целебного вискаря и попытался заснуть.
Ещё не хватало завтра явиться в офис с соплями и распухшим носом: Я - Ваш Дедушка Мороз, и, как услужливый дурак, кулёк черешни Вам принёс! А она такая: Мне Ваш красный нос не нравится, черешня Ваша - гнилая, и, вообще, мне, такой всей прекрасной, находиться с Вами рядом — противно!..
Вы — старый и не мужчина! На Буншу нашего похож: такой же толстенький и лысый! Не помню, как сдали… Интересно, Новый Год уже прошёл или предстоит? Что с моей памятью?! Он плавился на солнце под безжалостными раскалёнными лучами, а рядом плескалось море: такое же жаркое и очень солёное. Вкус этой соли и горечи заполнил пылающий рот, иссушая его всего изнутри. Откуда-то из тумана протянулась маленькая ручка и нежно приподняла его голову, а к губам прислонили прохладный стакан с водой.
Он жадно, давясь и захлёбываясь, принялся пить. Он успокаивал и баюкал своим приятным тембром. На горячий лоб и жаркие веки легло прохладное полотенце. Но есть ему сейчас вообще не хотелось. Хотелось лишь, чтобы Голос был рядом и не бросал его одного. Одному было очень страшно и очень тоскливо… - Не уходи, - захныкал мужчина, нащупывая прохладную ладошку и сжимая её своей горячей рукой. Он разметался по кровати, скинув одеяло. Мокрые волосы прилипли ко лбу, а вся футболка и простыня были насквозь пропитаны потом.
Горло жутко болело, распухло и было очень больно глотать.
Над ним склонилось лицо его секретарши. Умоетесь и надо переодеться, а я пока поменяю постель. Голова кружилась с бешеной скоростью. Как будто он только что вылез из безумной центрифуги.
Ноги дрожали слабостью, а руки почти не слушались. Не обращая внимания на его протесты, непослушная Машка пролезла ему под руку, обхватила другой рукой за талию и помогла подняться. Навалившись на девушку, сильно шатаясь и еле перебирая ногами, Дмитрий поплёлся в ванную. Дмитрий Олегович откинулся на подушки и устало прикрыл глаза. Поход в ванную отнял последние силы. Через несколько минут его нежно тронули за плечо и предложили «покушать».
Мария приподняла его на подушках, заботливо усадила и завесила белоснежной салфеткой грудь. Она присела рядом, держа в руках тарелку с куриным супом и попыталась накормить его, как ребёнка, из ложечки.
Дмитрий Олегович рассерженно запротестовал и одарил девушку гневным взглядом: - Я сам! Противная Машка пожала плечиком и уложила ему на колени подушку, поставила сверху поднос, тарелку и протянула ложку.
Руки так сильно дрожали, что до рта ничего не удалось донести, зато всё вокруг было усеяно мокрыми жирными брызгами. Мужчина в злобном бессилии швырнул ложку в тарелку, тем самым, расплескав суп по всему подносу. Мария Валентиновна терпеливо воздохнула, убрала с его ног импровизированный столик и вновь приступила к кормлению: - Не беспокойтесь, я никому не скажу, какой Вы трогательный и милый, когда у Вас не хватает сил на ругань и хамство. А я всегда милый!
Глотать было очень больно, но в нём проснулся волчий аппетит, потому на боль пока можно было наплевать, - Я просто проголодался… - Не надо оправдываться, - нежно улыбнулась девушка, - Я правда никому ничего не скажу.
Пусть все и дальше думают, что Вы — совершенство. Я уже говорила, - в глазах девушки плясали весёлые чёртики, - Мы Вас сейчас вылечим, и снова будете на меня вдоволь орать, запугивать и путать, чтоб я чёрте что Вам болтала. Сейчас пополощим горло, а потом намажу Вам гланды люголем. Она быстро встала и на некоторое время вышла. Но, тем не менее, покорно дал себя поднять и отвести в санузел. Противная Машка запрокинула голову и показала странными звуками, как полоскать.
