Гарри поттер и кожаная флейта, Harry Potter :: кожаная флейта :: песочница
Хорошо хоть все после этой вечеринки остались живы, здоровы и в здравом уме. После таких экзерсисов я зарёкся пить что-либо крепче сливочного пива. В детстве я читал книжки про Гарри Поттера и удивлялся: как они там не могли нормально изучить все ходы в замке, чтобы не плутать. Гарри Поттер знает язык змей, он будет отлично понимать свою тещу.
Александр , нее. Это фемки везде члены видят, даже в ракетах. Darya Grigoryeva replied to Denis. Денис , ну, пока я наблюдаю озабоченность "пидорами" только у вас. Denis Malikov replied to Darya. Дарья , у мужа своего понаблюдай мpaзина. Думаешь вежливо человека в гoвнe мажешь, тебя xyями крыть не будут? Нaхрен иди. Денис ,. Денис , как у вас пригорело то. Лед приложите. Дарья , xep пососите. Artemy Voyna replied to Denis. Денис , ты сейчас про флейту-хер или про хер-хер?..
Artyom Artyomov replied to Artemy. Артемий , с утра до вечера "флейта, флейта, флейта, флейта, флейта Artemy Voyna replied to Artyom.
Артём ,. Ruslan Mylnikov. Tim Tim. Дарья , это называется поп-культура, отравленная постмодерном с проникновением сленга из-за доступности информационных технологий. Пилотка, банан, трахнуть, дрочёна — приходится принимать языковые реалии. Sofia Malygina. Darya Grigoryeva replied to Sofia. София , ужасно. Терпения Вам. Jyavin World. Дарья , а меня не пугает, ибо про то что у людей ассоциируется с флейтой про это тоже можно сказать: Это инструмент, очень красивый, про него куча историй и сказок Darya Grigoryeva replied to Jyavin.
Йявин , да Но в посте всё таки флейта, музыкальный инструмент, ничего другого. Jyavin World replied to Darya. Svyatoslav Melnichuk. Artur Artimanov. Главное что бы там был Питти. Американский пирог 2 - Выступление Питти. Maxim Novoselov. Pavel Grozny. Почему всем всё равно на шею девушки на постере? Dionis Jigsaw. Павел , мне не все равно, но нас таких мало.. Dionis Jigsaw replied to Dionis. Dionis , если присмотреться, там все норм, просто так волосы легли, или воротник.
Tim Tim replied to Dionis. Dionis , не, шея натурально в два раза длиннее положенного. Смотри, где плечо находится. Pavel Grozny replied to Tim. Tim Tim replied to Pavel. Павел , а тут в два раза короче!!!.
Tim ,. Павел , а тут вообще нету! Ivan Sainchuk. Kirill Grigoryev. С подвесными клапанами? Borislav Bershitsky. Негр крайний слева это видимо австрийский император? Andrey Fyodorov. При чём здесь Моцарт? Паганини при помощи скрипки открыл портал в ад и начался дум, вот это сюжет. Бах, с помощью органа обрушил небеса на землю и началось падение ангелов сверхами, правда уже показано было.
Рахманинов с помощью с рояля призвал инопланетян. Taras Talirovsky. Хаха, смотри не перепутай: Asha Banks и Sasha Banks. Недостойны находиться здесь.
Гарри хотел сказать, что наглым и невоспитанным является вторжение в чужие головы, да еще и без спроса, но… Но он был всего лишь маленьким мальчиком, которому только через сутки должно было исполниться одиннадцать лет. Ему стало страшно, очень страшно. Он побежал. Он бежал очень быстро, как никогда в жизни не бегал от Дадли и его банды, и в то же время понимал, что этому страшному человеку не составит никакого труда догнать его. Но тот не догнал — или, вернее, и не пытался догнать Гарри.
Минут через десять — или через целую вечность — мальчик обнаружил, что потерялся. Он попытался хотя бы понять, на какой он улице, но все указатели на домах были либо сбиты, либо замазаны краской и сажей. Это был плохой район — Гарри однажды видел такой в Лондоне, когда ездил за покупками и искал магазин подешевле. Или вообще плохой город. Гарри растерялся. Тепловозный гудок донесся до его слуха, это было как крик петуха после страшной ночи из ужастиков, которые иногда показывали по телевизору.
Гостиница, в которой они остановились, называлась «У железной дороги», и Гарри медленно и осторожно пошел на звук, радуясь, что та самая выкрашенная тетей в серый цвет форма делает его незаметным в темноте. Как ни странно, дверь в их с Дадли комнату была не заперта.
Гарри проскользнул внутрь, разделся и растянулся на влажных и слегка грязноватых, как и все в этом городе, простынях. Черный человек с белым вампирским лицом не мог быть никем иным, кроме как Северусом Тобиасом Снейпом, проживающим в странном невидимом доме по адресу Паучий Тупик, дом четырнадцать.
Этот дом и дом мамы Гарри стояли совсем рядом: судя по карте, их разделял пустырь, и, скорее всего, Снейп знал маму Гарри, еще когда они были детьми. Тем более, что они пошли в ту самую волшебную школу в один и тот же год. И этот человек ненавидел Гарри, хотя они раньше никогда не встречались. Поправка: Гарри не помнил, чтобы они встречались раньше.
Может быть, Гарри что-то сделал этому человеку, а потом его поймали и стерли память об этом? После последнего Хэллоуина с его «Оранжевой угрозой» Гарри вполне допускал такую возможность. Но была во встрече, кроме ужаса, от которого Гарри до сих пор поколачивало, еще одна странность. Первая встреча с волшебным миром должна была стать для Гарри праздником. Ну ладно, Повелитель Памяти был уверен, что Гарри ничего не помнит о мистере Розье.
Но и мистер Снейп на праздник никак не тянул. Значит ли это…. Гарри не успел додумать. Его, наконец, отпустило, и он уснул. Утром, за довольно-таки отвратительным завтраком — подгорелые тосты, заплесневелые хлопья и кислые помидоры — к ним подошла хозяйка гостиницы. Для него принесли почту — целую сотню писем или около того. Вот одно из них:. Адрес на конверте был «Мистеру Г. Поттеру, город Коукворт, гостиница «У железной дороги», комната 17».
Гарри попытался схватить письмо, но дядя Вернон ударил его по руке. Хозяйка гостиницы застыла, ничего не понимая. Никто не знал, куда именно они едут. Дядя Вернон завез их в чащу леса, вылез из машины, огляделся, потряс головой, сел обратно, и они снова двинулись в путь. То же самое случилось посреди распаханного поля, на подвесном мосту и на верхнем этаже многоярусной автомобильной парковки. Начался дождь. Огромные капли стучали по крыше машины. Дадли шмыгал носом и требовал, чтобы они остановились там, где есть телевизор.
Гарри сидел и думал, что до его Дня Рождения осталось всего двенадцать часов, и мучения Дурслей — как и поднадоевший ему цирк, давно уже переставший быть хотя бы забавным — скоро закончатся. Да, если Повелитель Памяти хотел устроить неделю ада ему, Гарри — он явно ошибся. И, что характерно, не в первый раз. Ад оказался очень скучным и единственное, о чем жалел Гарри — что он не сможет завтра пойти справлять свой День Рождения к миссис Кейн.
Конечно, готовить яблочный пирог так же здорово, как и в прошлом году, она уже не могла, но ведь не в пироге радость.
Хотя и в нем тоже. Дядя вернулся через час или около того, неся в руках длинный сверток, размерами и формой подозрительно напоминавший дробовик, который Гарри временами давали почистить в полицейском участке. Гарри огляделся: сов вокруг не было.
Все вон из машины! На улице было очень холодно. Дядя Вернон указал пальцем на огромную скалу посреди моря. На вершине скалы приютилась самая убогая хижина, какую только можно было представить. Понятно, что ни о каком телевизоре не могло быть и речи.
Дядя Вернон кивнул на семенящего к ним беззубого старика, который злорадно ухмылялся, показывая на старую лодку, прыгающую на серых, отливающих сталью волнах. В лодке было еще холоднее, чем на берегу. Ледяные брызги и капли дождя забирались за шиворот, а арктический ветер хлестал в лицо. Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем они доплыли до скалы, а там дядя Вернон, поскальзываясь на камнях и с трудом удерживая равновесие, повел их к покосившемуся домику.
Внутри был настоящий кошмар — сильно пахло морскими водорослями, сквозь дыры в деревянных стенах внутрь с воем врывался ветер, а камин был отсыревшим и пустым. Вдобавок ко всему в домике было лишь две комнаты. Приобретенная дядей Верноном провизия поразила всех — четыре пакетика чипсов и четыре банана. После еды — если это можно было назвать едой — дядя Вернон попытался разжечь огонь с помощью пакетиков из-под чипсов, но те не желали загораться и просто съежились, заполнив комнату едким дымом.
Он пребывал в очень хорошем настроении, очевидно, решив, что из-за шторма письма до них не доберутся. Гарри задумался, сам ли дядя такой дурак или ему помог кто-то очень-очень добрый. Засунуть письмо внутрь яичной скорлупы, на его взгляд, было куда круче, чем добраться до острова даже в шторм. Шторм, правда, был ничего так, правильный. Хижину сотрясало от ударов ветра, брызги залетали сквозь щели.
Тетя Петунья устроила Дадли на лежанке под пледом, сама она вместе с дядей ушла в другую комнату, а Гарри сел в углу, накрывшись доставшимся ему самым тонким и ветхим одеялом. Он следил за стрелками часов на откинутой в сторону руке Дадли, отсчитывающими оставшееся до полуночи, а значит, до его Дня Рождения, время. Десять секунд, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один…. Надо было отдать волшебникам должное: праздник начался с точностью до секунды.
Предупреждаю: я вооружен! Тетя Петунья пряталась за его спиной. Дверь слетела с петель, и в пустом проеме появилась огромная темная фигура. Лицо великана — а это был именно великан, а не какая-то там Супергерл с занимательными штучками — скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как черные жуки.
Великан протиснулся в хижину и пригнулся, но голова его все равно касалась потолка — уж слишком он был велик. Он наклонился, поднял дверь и легко поставил ее на место.
Грохот урагана, доносившийся снаружи, сразу стал потише. Великан повернулся и внимательно оглядел всех, кто был в хижине. А то и покрепче чего, ежли есть у вас, конечно. Непросто до вас добраться, да… устал я…. Точнее, ну… бороду твою. Я за нее держался! А ты снова на летающем мотоцикле, да? А сейчас вон как вырос — и вылитый отец, ну один в один просто.
А глаза материны. Дядя Вернон издал какой-то странный звук, похожий на скрип, и шагнул вперед. Пригодилась бы еще. Дядя Вернон пискнул, как мышь, которой наступили на хвост. Он с ужасом переводил взгляд с великана на Гарри и обратно. Кремневая небось? Заряжать замучаешься, арбалет куда как лучше! А, ты ж имени моего не помнишь, наверное, да и откуда. Я Рубеус Хагрид, но ты меня просто Хагридом зови. Я ну, Лесничий и Хранитель Ключей в Хогвартсе.
Ты что, вообще ничего ему не рассказал? И про него, и про его родителей? Ну, что они безработные были и погибли в автокатастрофе, — сказал Гарри, чуть отступая назад. Хогвартс — это школа, — пояснил он Гарри, — самая лучшая школа волшебства во всей Британии! И ты в нее с рождения записан. Я запрещаю вам что-либо рассказывать мальчику! Хагрид посмотрел на него с такой яростью, что даже куда более храбрый человек, чем дядя Вернон, сжался бы под этим взглядом.
А когда Хагрид заговорил, то казалось, что он делает ударение на каждом слоге. Даже, что в том письме было, которое Дамблдор написал? Я ж сам там был, у дома вашего, этими вот глазами видел, как Дамблдор письмо в одеяло положил! А вы, выходит, столько лет прятали все от него, да?
И даже не сказали ему, что его родители, да и он сам — волшебники?! Хагрид продолжал буравить его тяжелым взглядом, но Дурсль не сдавался, — Когда мы взяли его в свой дом, мы поклялись, что положим конец всей этой ерунде, — упрямо продолжил дядя Вернон, — что мы вытравим и выбьем из него всю эту чушь! Тоже мне волшебник! И вы это знали? Да, конечно, знали! Как мы могли не знать, кем была моя чертова сестрица! О, она в свое время тоже получила такое письмо и исчезла, уехала в эту школу и каждое лето на каникулы приезжала домой, и ее карманы были полны лягушачьей икры, а сама она все время превращала чайные чашки в крыс.
Я была единственной, кто знал ей цену, — она была чудовищем, настоящим чудовищем! Но не для наших родителей, они-то с ней сюсюкались — Лили то, Лили это! Они гордились, что в их семье есть своя ведьма! Она замолчала, чтобы перевести дыхание, и после глубокого вдоха разразилась не менее длинной и гневной тирадой.
Казалось, что эти слова копились в ней много лет, и все эти годы она хотела их выкрикнуть, но сдерживалась, и только теперь позволила себе выплеснуть их наружу. И конечно же я знала, что ты будешь такой же, такой же странный, такой же… ненормальный! А потом ее, видите ли, убили, а тебя подсунули нам!
Гарри скосил взгляд на Хагрида. Великан молчал, только лицо его, точнее, та его часть, что не была скрыта бородой, постепенно темнела. Дядя Вернон, наверное, все-таки был не очень умным, потому что оценил это молчание совершенно неправильно. Твои родители действительно были колдунами, но, как мне кажется, без них мир стал спокойнее. Они сами напросились на то, что получили, только и общались что с этими волшебниками, этого следовало ожидать, я знал, что они плохо кончат.
Гарри подумал, что, если бы двустволка не была завязана узлом, он убил бы Вернона прямо сейчас. И вот тогда мир стал если бы и не спокойнее, то, как минимум, чище. Он же привык к оскорблениям в свой адрес, но оскорбление его мертвых родителей, папы и мамы…. Последствий он не очень боялся: если уж директор так вложился в спектакль в его честь, Дадли и Петунье кто-нибудь наверняка стер бы память, подумал он.
А если нет, если бы волшебники захотели бы закрыть ему выход в обычный мир навсегда — майор Бутройд, наверное, раздобыл бы Гарри королевское помилование, раз уж ему не нужны только… машины для выполнения заданий. Для того, чтобы учиться этому твоему дурацкому колдовству в этом твоем дурацком Хогвартсе, тебе нужно много чего купить. А я не потрачу ни пенса, чтобы какой-то там старый выживший из ума дурак, будь он хоть трижды Бубльгум, учил тебя своим идиотским фокусам!
Лицо Хагрида уже стало таким же темным, как и его грубая куртка. В его руке появился смешной розовый зонтик, с конца которого с резким, напоминающим выстрел хлопком, сорвалась фиолетовая молния и ударила Вернона прямо в нос.
Нос немедленно превратился в свиной пятачок. Тетя Петунья завизжала, и все семейство Дурслей с криками скрылось в соседней комнате. Но тут уж ладно, чего уж. Ты ж меня не выдашь? Теперь нас типа связывает общая тайна», — подумал Гарри и, улыбнувшись, кивнул. Как Допрашивать Друзей Теперь, когда Дурсли не могли им помешать, Гарри следовало решить, что лучше — самому расспросить Хагрида или дать великану выговориться.
В первом случае он узнал бы то, что он хотел бы узнать сам — в разумных пределах, разумеется, а во втором — то, что считал нужным рассказать ему сам Хагрид, точнее, как понял Гарри из истории с дядей, зонтиком и поросячьим пятачком — Дамблдор, ведь Хагрид явно был его человеком, причем преданным старому интригану до мозга костей.
Тем временем Хагрид, заговорщицки подмигнув Гарри, направил свой зонтик на камин, пробормотал что-то вроде «Инсендио», и струя огня, сорвавшись с вершины зонтика, весело заплясала в камине. Стало тепло, и Гарри почувствовал себя, как будто окунулся в горячую ванну. Хагрид подтащил бывшую лежанку Дадли к огню, сел на нее лежанка панически скрипнула. Гарри остался сидеть на полу.
Видимо, он и так уже боров, так что сбой получился. Только исключили меня из него, на третьем курсе, да палочку мою сломали пополам, — Гарри заметил, как Хагрид кинул взгляд на лежащий рядом зонтик, — ну и… колдовать мне нельзя. Старая история, ну ее. Хорошо хоть Дамблдор взял меня в школу, за зверюшками смотреть и вообще.
Великий человек Дамблдор! Вслед за первым стилетом Хагрид достал из кармана второй, потом упаковку сосисок, бутылку с янтарной жидкостью, к которой немедленно приложился, здоровенный закопченный чайник, фунтовую упаковку сахара, кулек с заваркой и, наконец, слегка помятый торт, на котором было написано «С днем рождения, Гарри! С днем рождения тебя, Гарри! Я вон тут торт испек, правда, сел на него немного, ну он же от этого вкуса не потерял, правда?
Гарри закивал. Он был удивлен, что торт, на который сел Хагрид, не превратился в блин. Великан нанизал сосиски на стилеты, по три на каждый, и сунул их в огонь. У Гарри потекли слюнки, потому что после отвратительного завтрака у него был только поздний обед, состоявший из пакетика чипсов и банана. Впрочем, огонь в камине, наверное, был сильно заколдованный, так что сосиски подрумянились почти мгновенно. Гарри, обжигаясь, затачивал только вторую сосиску, когда Хагрид отложил свой опустевший и снова выглядящий опасно стилет.
Эти тупые магглы считают, что Джеймса и Лили могла убить какая-то дурацкая автокатастрофа! С этими словами он махнул зонтиком, и из него в чайник полилась струя воды. Хагрид щедро сыпанул следом заварки из газетного кулька и полпачки сахара. Он с сомнением посмотрел на стоящую на полу ополовиненную бутылку, потом на Гарри, и опорожнять ее в чайник все-таки не стал.
Более логично было бы спросить о смерти папы и мамы, но Хагрид должен был рассказать об этом сам. Есть волшебники, и есть магглы. Ты — волшебник, и родители твои были волшебниками, да еще каких поискать. Очень известные они были, а ты вообще знаменитость, вот. Никто из наших не любит. А, чтоб меня, нелегко все это… Короче, был там один волшебник, который… который стал плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже еще хуже, чем просто хуже. Звали его….
Хагрид задохнулся от волнения и замолк. Гарри, похоже, знал пару-тройку имен этого злого волшебника благодаря мистеру Розье, но подсказывать не стал, чтобы не спалиться.
Ну ладно… э-э… Волдеморт, — выдавил наконец Хагрид, передернувшись, — и больше не проси меня, ни за что не повторю. В общем, этот волшебник лет так… э-э… двадцать назад начал себе шайку собирать.
И собрал ведь. Одни пошли за ним, потому что испугались, другие подумали, что он властью с ними поделится. Ага, поделится он. И власть-то у него была о-го-го, и чем дальше, тем больше он ее хапал. Темные были дни, да. Жуткие вещи творились. Нет, с ним, конечно, боролись, но опасное это было дело: чуть против него — он убивал сразу, без жалости. Побеждал он, понимаешь. Ну и… перебегали к нему… Никому нельзя верить было, да.
Гарри подумал, что, судя по всему, мистер Розье перед тем, как его застрелили, не так уж и преувеличивал, раз великан, явно из другого лагеря, говорит почти то же и даже иногда теми же словами. Я так думаю, что Дамблдор был единственный, кого Сам-Знаешь-Кто боялся. Потому и на школу напасть не решился… э-э… тогда, по крайней мере. А твои мама и папа — они были лучшими волшебниками, которых я в своей жизни знал. Лучшими учениками школы были, первыми в выпуске.
Не пойму, правда, чего Сам-Знаешь-Кто их раньше не попытался на свою сторону перетянуть… Знал, наверное, что они близки с Дамблдором, потому на Темную сторону не пойдут. А потом… То ли хотел им последнее предложение сделать, ну, присоединиться к нему, то ли с дороги убрать, чтоб не мешали. В общем, никто не знает.
Знают только, что десять лет назад, в Хэллоуин, он появился в том городке, где вы жили.
Тебе всего год был, а он пришел в ваш дом и… и…. Хагрид внезапно вытащил откуда-то покрытый пятнами носовой платок размером с хорошую скатерть и высморкался громко, как завывшая сирена. А потом — вот этого вообще никто понять не может — он и тебя попытался убить. Хотел, верно, чтобы следов не осталось, а может… Нравилось ему просто людей убивать, так-то.
Вот и тебя хотел, а не вышло, да! Ты не спрашивал никогда, откуда у тебя этот шрам на лбу? Это не порез никакой. Такое бывает, когда злой и очень сильный волшебник на тебя проклятие насылает. Так вот, родителей твоих он убил, даже дом разрушил, а тебя убить не смог. Поэтому ты и знаменит, Гарри. Он если кого хотел убить, так тот уже не жилец был, да! А с тобой вот не получилось. Он таких сильных волшебников убил — МакКиннонов, Боунсов, Прюэттов, а ты ребенком был, а выжил. Вот поэтому все тебя и знают.
Хагрид замолчал, а Гарри вдруг ощутил резкую головную боль. Перед его глазами отчетливо возникла знакомая картина из прошлого, только теперь ослепительная вспышка зеленого света была гораздо ярче. И заодно он вспомнил кое-что еще, то, что никогда раньше не всплывало в его памяти — громкий, ледяной, беспощадный смех.
Гарри печально кивнул — рассказ соответствовал тому, что он узнал от мистера Локхарта и мистера Розье, и поэтому, скорее всего, был правдой. Хагрид с грустью наблюдал за ним. А потом я привез тебя этим…. Только не дождется уже. Зря я тебе это сказал. Давай-ка чаю. Он достал из кармана две огромных жестяных кружки общий объем карманов, как прикинул Гарри, был никак не меньше, чем у чемодана тети Петуньи, с которым она обычно ездила к морю, в Брайтон , и разлил по ним чай.
Потом с облегчением вздохнул и набулькал в свою емкость из почти опустевшей бутылки. Дамблдор сказал же, ну и родители папашки твоего к тому времени уже от драконьей оспы померли. Ну… это болезнь такая, ей только волшебники болеют. А Лили родители — от чего-то маггловского. Жаль, — вздохнул великан, — такие хорошие магглы были, я их на свадьбе Джеймса с Лили видел.
И дом у них такой был, и цветы…. Мы в ее городе родном, в Коукворте, в гостинице остановились, ну и…. Ишь ты — завидовала, а все же показала.
Так что прав был Дамблдор, когда ей тебя отдал. Хотя Минерва и возражала. Дядька у тебя, конечно, свин тот еще, но раз так…. Гарри не стал переубеждать великана: он и так уже сказал больше, чем нужно.
И, кстати, имя «Минерва» в связи с Дамблдором он уже слышал. А ну-ка расскажи…. Гарри рассказал ему про ночную встречу, не дав, разумеется, ни намека на то, что имя этого «вампира» он знает. Живет он там. Никакой он не вампир, вот что.
Хотя поганец, конечно, каких поискать. Он, кстати, с твоей мамкой дружил раньше, а потом обидел ее сильно, ну и… Прощения просил, вот. А она его не простила, да. Потому что нечего тут. Но я тебе этого не говорил! Гарри незаметно выдохнул. Разговор, судя по «я тебе этого не говорил» уже вышел за рамки дозволенного Дамблдором. По крайней мере, Гарри теперь знал, почему Снейп его возненавидел с первого взгляда. Если отец отбил у этого черно-белого маму, а сам Гарри похож на отца, то… Гарри бы такое тоже не понравилось.
Исчез он. В ту самую ночь, когда тебя пытался убить. Потому ты и стал еще знаменитее. Я тебе скажу, это самая что ни на есть настоящая загадка… Он все сильнее и сильнее становился и вдруг исчез, и… эта… непонятно почему. Кой-кто говорит, что умер он. А я считаю, чушь все это, да! Думаю, в нем ничего человеческого не осталось уже… а ведь только человек может умереть.
Кто-то говорит, что он все еще тут где-то, поблизости, просто прячется… э-э… своего часа ждет, но я так не думаю. Те, кто с ним был, — они на нашу сторону перешли. Раньше ведь они… эта… как заколдованные были, а тут проснулись. Вряд ли бы так вышло, будь он где-то рядом, да! Хотя большинство людей думают: он где-то тут, только силу свою потерял. Слишком слабый стал, чтоб дальше бороться и все завоевать.
В тебе было что-то, Гарри, что его… э-э… победило. Чтой-то приключилось той ночью, чего он не ждал, не знаю, что, да и никто не знает… но сломал ты его, это точно. Во взгляде Хагрида светились тепло и уважение. Гарри вздохнул.
Великан ему нравился, но приходилось ему не то, чтобы врать, но… манипулировать. Ну какой из меня волшебник? Ты вот — да, волшебник, — великан от такой грубой лести растаял, — а я б если умел колдовать — у меня бы не только дядя Вернон с пятачком ходил, но и Дадли с поросячьим хвостиком, — Гарри надеялся, что Дурсли подслушивают их беседу и станут его побаиваться.
Потому что темный волшебник — он невесть где, а поросячий пятачок или там хвостик — вот он, рукой потрогать можно. Хотя и так бывает. С тобой вот ничего странного такого не случалось разве? Ну, когда ты злой был или боялся чего? Про «это» и про попный мозг он, однако, не рассказал, потому что и тем, и другим активно пользовался и не хотел выдавать своих секретов ни Хагриду, ни Дурслям. Так что не сомневайся — ты самый что ни на есть волшебник, и, как в Хогвартс поступишь, будешь в лучших учениках ходить, как мамка твоя!
А до остального… Вот в Хогвартс попадешь — там всему тебя и научат. Он вдруг стукнул себя по лбу «Таким ударом можно быка убить», — подумал Гарри и достал из кармана такой же конверт, как и те, с которыми всю эту неделю сражались дядя Вернон и тетя Петунья.
На сургучной печати, которую Гарри раньше не удавалось рассмотреть, как следует, красовалась буква «Х», окруженная изображениями льва, орла, барсука и змеи. Гарри вскрыл конверт. Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс». Пожалуйста, ознакомьтесь с приложенным к данному письму списком необходимых книг и предметов.
Занятия начинаются 1 сентября. Ждем вашу сову не позднее 31 июля. Кстати, вот и та самая Минерва», — подумал Гарри, — «Надо запомнить, что она была против того, чтобы меня у Дурслей оставлять…». Да и как послать ее — я не знаю, а ведь сегодня — последний день! Сова там действительно была, небольшая, настоящая, живая и немного взъерошенная. Вслед за птицей из кармана появилось длинное перо и свиток пергамента.
Хагрид начал писать, высунув язык, а Гарри внимательно читал написанное:. Пиридал Гарри иво писмо. Завтра еду с ним штобы купить все ниапхадимае. Пагода ужастная. Надеюсь с Вами все в парядке. Хагрид скатал свиток, сунул его сове в клюв, подошел к двери и вышвырнул птицу туда, где бушевал ураган.
Он стащил с себя толстую черную куртку и бросил ее к ногам Гарри. А если она… э-э… шевелиться начнет, ты внимания не обращай — я там в одном кармане пару мышей забыл. А в каком — не помню….
Гарри проснулся от стука в окно. Ураган стих, из комнаты Дурслей не доносилось ни звука, и только храп Хагрида, да стук в окно нарушали тишину. Источником стука была сова, не та, Хагридова, карманной породы, а покрупнее. Сова сидела на подоконнике, зажав в клюве газету, и стучала когтем в окно. Гарри поднял раму, и сова влетела внутрь, бросив газету прямо на лицо Хагрида. Затем она села на куртку великана, которой ночью укрывался Гарри, и принялась терзать ее когтями.
Гарри покопался в куртке, состоявшей, кажется, исключительно из одних только бездонных карманов, и нашел-таки горстку монет, таких же, какие достались ему полтора месяца назад в качестве трофея. Он отсчитал пять бронзовых кругляшков, сова протянула ему лапу с привязанным к ней кожаным мешочком и, получив плату, вылетела обратно в окно. Гарри прикинул, что, судя по цене газеты, кнат соответствовал примерно пяти или шести пенсам. Оставалось узнать стоимость золотых и серебряных монет.
Хагрид, наконец, сел на своей лежанке и, громко зевнув, потянулся. Книги там, котел…. К тому же обычные деньги лежали в банке, а волшебные — в сейфе, установленным в доме миссис Кейн, — эээ… А… на что мы будем покупать это? Дядя сказал же, что не будет платить за мое обучение! Ты съешь сосиску, они и холодные очень ничего. А я, если по правде, не откажусь от кусочка твоего вчерашнего именинного торта.
Там гоблины всем заправляют. Гарри уронил кусок сосиски, который он держал в руке. Он представил себе Гэндальфа из «Хоббита», хранящего свои деньги в гоблинском банке. С гоблинами, Гарри, связываться опасно, да, запомни это. Поэтому если захочешь… э-э… что-то спрятать, то надежнее «Гринготтса» места нет… Разве что Хогвартс. Да сам увидишь сегодня, когда за деньгами твоими придем — заодно и я там дела свои сделаю.
Дамблдор мне поручил кой-чего, да! Тебя вот забрать, из «Гринготтса» кое-что взять — он знает, что мне доверять можно, понял? Ну ладно, пошли. Небо было чистым, и море поблескивало в лучах солнца. Лодка, которую арендовал дядя Вернон, все еще была здесь, но после урагана она была залита водой. К тому же оттуда еще выбраться надо… «Гринготтс» глубоко под землей находится… сотни миль под Лондоном — чуешь?
Глубже, чем это… метро. Даже если повезет грабителю и получится у него украсть что-нито, он с голоду помрет, пока оттуда выберется, да! Хагрид забрался в лодку, отчего она ощутимо осела в воду, и поманил Гарри. Хагрид хитро усмехнулся, два раза стукнул зонтиком по деревянному борту, и суденышко рванулось вперед. Как они выберутся? Лодка-то одна была. Ты ж небось, борова этого убить хотел, тогда-т? Пятачка с него вполне хватит.
А об них ты, тово, не беспокойся. Позаботятся об них. Кому положено. Сначала Гарри хотел сказать, что вот как раз после этого «Позаботятся, кому положено» и надо начинать беспокоиться за Дурслей. Потом — спросить, почему этих «кому положено» не прислали сразу. Но затем он понял, что такие вопросы были бы несвоевременными. А уж если использовать умные слова из книжек, которые ему по малолетству и знать-то пока рано, то и контрпродуктивными. Поэтому он просто промолчал.
Этому приему его научила Делла Стрит. Надо лишь повторять самые интересные слова из речи собеседника, и он расскажет намного больше, чем если не спрашивать ничего или чем если наоборот, засыпать его вопросами.
Правда, тут нужно хотя бы минимальное доверие между собеседниками, но оно вроде как уже установилось. А если кто из волшебников начинает рядом с магглами колдовать, тут-т его и ловят. Нечего так делать. Потому что секретность! Узнай магглы, что рядом волшебники живут, они бы все свои проблемы захотели через магию решить, житья б от них не стало. Только дурь это все. Гарри был согласен, что это дурь. Помогать людям решать проблемы — разумеется, не за бесплатно — это же нормально? Ему до ужаса захотелось посоветоваться с мисс Стрит.
Ведь можно же, например, организовать какую-то компанию, или даже корпорацию… Вряд ли имело смысл открывать Службу По Наколдовыванию Поросячьих Пятачков, но вот зонтик со встроенной зажигалкой для камина в Англии был бы, пожалуй, довольно популярным товаром.
Лодка уже ткнулась в берег, и они поднимались по косогору к небольшому городку. Кабы Дамблдор министром был, так и хорошо б, но Дамблдор никогда Хогвартс не бросит, во. Так что министром старого Корнелиуса Фаджа выбрали. Гарри подумал, что в том, что есть в данном случае дурь, они с Хагридом, пожалуй, расходятся. Вряд ли Дамблдор, стирающий людям память налево и направо, одобрил бы организацию зонтично-зажигалочной фабрики. Потому что великий человек Дамблдор!
Точнее, все три, но вряд ли это был другой Люциус, а не тот, про которого упоминали на полянке. Оно бы ничего, Молли вон тоже не тростиночка, например. Ну, Артурова жена, — пояснил Хагрид, словно Гарри знал Артура лично, а не из одной-единственной реплики Хагрида насчет «подбросил», — но мерзкая — ужас. Всех ненавидит, кроме чистокровных. А не как мы с тобой. Гарри понял, что с этой самой Амбридж ему лучше не пересекаться как можно дольше.
Да Малфой, судя по тому разговору на лужайке, вряд ли отнёсся бы к нему по-дружески. Соответственно, в эту же компанию следовало записать и неизвестного ему пока Яксли. Да и, пожалуй, министра Фаджа тоже, если только это опять не было манипуляцией Дамблдора, внушавшего Гарри через Хагрида доверие к себе, великому, и недоверие к уплывающему или уже уплывшему из-под его контроля Министерству. Твоя мамка — она из магглов будет, а уж моя-то… Великанша она была, — шепнул Хагрид, красный от смущения, — потому я и большой такой, вот.
Только тс-с-с! Гарри немного подумал. Он читал разные книжки, даже те, которые пока читать ему было явно рановато. Но чего не сделаешь ради подготовки к секретной операции, особенно если она называется «Валентин»! Так что единственный вопрос, который он мог задать, был бы «Но как?!
Они шли по улицам небольшого городка по направлению к железнодорожной станции. Спешащие на работу прохожие откровенно пялились на великана. Гарри их прекрасно понимал. Дело даже не в том, что Хагрид был вдвое выше обычного человека, он еще и всю дорогу тыкал пальцем в самые простые, на взгляд Гарри, предметы, вроде парковочных счетчиков, и громко восклицал:. И чего эти магглы только не придумают! В поезде люди обращали на Хагрида даже больше внимания, чем в городке или на вокзале: мало того, что он занимал сразу два сиденья, так еще и даже сидя был выше иного стоящего человека.
Великан, однако, не смущался. Он был занят: вязал на громадных, длиннее тех самых стилетов, спицах нечто похожее на шатер канареечного цвета, размером приблизительно в тент для дядиной машины. Гарри развернул второй листок бумаги, который не заметил вчера, и начал читать.
Пожалуйста, не забудьте, что на одежду должны быть нашиты бирки с именем и фамилией студента. Каждому студенту полагается иметь следующие книги:. Миранда Гуссокл. Батильда Бэгшот. Адальберт Уоффлинг. Эмерик Свитч. Филлида Спора.
Жиг Мышьякофф. Ньют Скамандер. Квентин Тримбл. Студенты также могут привезти с собой сову, или кошку, или жабу. Даже волшебную палочку?!
Где искать, великан, разумеется, знал, но вот как туда добраться обычным транспортом, представлял слабо. Гарри же, благодаря старушкам, хоть как-то ориентировался в Лондоне, но куда ехать — не имел ни малейшего представления. В результате, когда Гарри понял, в какой именно район им предстоит добраться, именно ему пришлось пропихивать Хагрида через турникет метро, вести его по коридорам и усаживать в поезд. Вагон, само собой, показался великану слишком тесным, а сам поезд — слишком медленным.
Одно было хорошо: Хагрид был так велик, что без труда прокладывал себе дорогу сквозь толпу, от Гарри требовалось лишь не отставать. Они проходили мимо книжных и музыкальных магазинов, закусочных и кинотеатров, но ни одно из этих мест не было похоже на то, где можно купить волшебную палочку. Это была обычная улица, забитая обычными людьми. Известное местечко. Это был крошечный невзрачный бар. Если бы Хагрид не указал на него, Гарри бы его даже не заметил.
Проходящие мимо люди на бар не смотрели. Гарри подумал, что только они с Хагридом видят его. Ну и, наверное, другие волшебники тоже. Хагрид завел мальчика внутрь. Внутри бар был темным и еще более обшарпанным. В углу сидели несколько пожилых женщин и пили вино из маленьких стаканчиков, одна из них курила длинную трубку.
Маленький человечек в цилиндре — «Белый-один», Гарри помнил его по операции «Валентин» — разговаривал со старым лысым барменом, похожим на нахмурившийся грецкий орех.
Когда они вошли, все разговоры сразу смолкли. Очевидно, Хагрида здесь все знали — ему улыбались и махали руками, а бармен потянулся за стаканом со словами:. В «Дырявом котле» воцарилась тишина. Чертов шрам! Он поспешно вышел из-за стойки, подбежал к Гарри и схватил его за руку. В глазах бармена стояли слезы.
Добро пожаловать домой. Гарри не знал, что сказать. Все смотрели на него. Старуха сосала свою трубку, не замечая, что та погасла. Хагрид сиял. Вдруг разом заскрипели отодвигаемые стулья, и следующий момент Гарри уже обменивался рукопожатиями со всеми посетителями «Дырявого котла». Не могу поверить, что наконец встретилась с вами.
Он… меня… помнит! Гарри продолжал пожимать руки. Дорис Крокфорд подошла к нему во второй раз, а потом и в третий. Вперед выступил бледный молодой человек, он очень нервничал, у него даже дергалось одно веко.
А мне н-нужна новая к-книга о в… в… в-вампирах. Вид у него был такой, будто его пугала сама мысль о вампирах, так что Гарри не стал шутить с ним по поводу профессора Снейпа. Но остальные не желали мириться с тем, что Квиррелл безраздельно завладел вниманием Гарри. Прошло еще минут десять, прежде чем зычный голос Хагрида перекрыл другие голоса. Пошли, Гарри. Время на этап «Магический Мир Приветствует Героя» истекло.
Дорис Крокфорд напоследок опять пожала Гарри руку. Хагрид вывел его из бара в маленький двор, со всех сторон окруженный стенами. Здесь не было ничего, кроме мусорной урны и нескольких сорняков. Даже профессор Квиррелл затрясся, когда тебя увидел… хотя, если по правде, он всегда трясется.
Бедный парень. А ведь талантливый такой, да! Он пока науки по книгам изучал, в полном порядке был, а потом взял… э-э… отпуск, чтоб кой-какой опыт получить… Говорят, он в Черном лесу вампиров встретил, и еще там одна… э-э… история у него произошла с ведьмой… с тех пор он все, другим совсем стал.
Учеников боится, предмета своего боится… Так, куда это мой зонт подевался? Хагрид сосредоточенно считал кирпичи в стене над мусорной урной. Гарри подозревал, что он мог бы дать ему хороший совет: один из кирпичей был выщерблен и сточен не меньше, чем на полдюйма по сравнению с остальными. Кирпич, задрожал, потом задергался, в середине у него появилась маленькая дырка, которая быстро начала расти.
Через секунду перед ними была арка, достаточно большая, чтобы сквозь нее мог пройти Хагрид. За аркой начиналась мощенная булыжником извилистая улица. Они прошли сквозь арку, и Гарри, оглянувшись, увидел, как она тут же снова превратилась в глухую стену. Ярко светило солнце, отражаясь в котлах, выставленных перед ближайшим к ним магазином. Все размеры. Медь, бронза, олово, серебро. Самопомешивающиеся и разборные» — гласила висевшая над ними табличка. Гарри пожалел, что у него не десять глаз и что он не выпросил у майора Бутройда видеокамеру.
Пока они шли вверх по улице, он вертел головой, пытаясь увидеть все сразу: магазины, выставленные перед ними товары, людей, делающих покупки. Полная женщина, стоявшая перед аптекой, мимо которой они проходили, качала головой. Из мрачного на вид магазина доносилось тихое уханье. Неясыти обыкновенные, сипухи, ушастые и полярные совы» — прочитал Гарри.
Несколько мальчишек примерно его возраста прижались носами к другой витрине, разглядывая выставленные в ней метлы. Здесь были магазины, которые торговали мантиями, телескопами и странными серебряными инструментами, каких Гарри никогда не видел. Витрины по всей улице были забиты бочками с селезенками летучих мышей и глазами угрей, покачивающимися пирамидами из книг с заклинаниями, птичьими перьями и свитками пергамента, бутылками с волшебными зельями и глобусами Луны….
Они находились перед белоснежным зданием, возвышавшимся над маленькими магазинчиками. А у отполированных до блеска бронзовых дверей в алой с золотом униформе стоял…. Гоблин был на голову ниже Гарри. У него было смуглое умное лицо, острая бородка и, как заметил Гарри, очень длинные пальцы и ступни.
На гопника из книжки про хоббита он походил мало, но все же… Все же волшебники идиоты. Отдавать свои финансы в управление совсем другому народу… Гарри представил себе, как неприлично будет ржать и ругаться мисс Стрит. Гоблин поклонился, когда они входили внутрь. Теперь они стояли перед вторыми дверями, на этот раз серебряными. На них был вырезан стишок, с одной стороны, взывавший к совести посетителей, а с другой — предупреждавший о неприятных последствиях в случае отсутствия оной.
Видимо, стишок тут был не просто так. Два гоблина с поклонами встретили их, когда они прошли сквозь серебряные двери и оказались в огромном мраморном холле. На высоких стульях за длинной стойкой сидела еще сотня гоблинов — они делали записи в больших гроссбухах, взвешивали монеты на медных весах, с помощью луп изучали драгоценные камни. Из холла вело больше дверей, чем Гарри мог сосчитать, — другие гоблины впускали и выпускали через них людей.
Хагрид и Гарри подошли к стойке. Пригоршня заплесневелых собачьих бисквитов посыпалась на бухгалтерскую книгу гоблина. Гоблин сморщил нос. Гарри наблюдал за гоблином, сидевшим справа и взвешивавшим груду рубинов, огромных, как пылающие угли. Грипхук, разумеется, тоже был гоблином. Когда Хагрид распихал все собачьи бисквиты по карманам, они с Гарри последовали за Грипхуком к одной из дверей.
Вдруг повезет. В конце концов, надо же показать хоть немного наивности. Это же ж «Хогвартса» касается.
Дамблдор мне доверяет. А я своей работой слишком дорожу, чтобы секреты тебе раскрывать. Грипхук открыл перед ними дверь. Гарри, ожидавший увидеть вокруг мрамор, был удивлен. Они стояли в узком каменном коридоре, освещенном горящими факелами.
Дорога круто уходила вниз, на полу были тоненькие рельсы. Грипхук свистнул, и к ним с лязгом подкатила маленькая тележка. Они забрались внутрь — Хагриду это удалось с трудом — и поехали. Сначала они неслись сквозь лабиринт петляющих коридоров. Гарри пытался запомнить дорогу — налево, направо, направо, налево, на развилке прямо, опять направо, опять налево, — но вскоре оставил это бесполезное занятие.
Казалось, дребезжащая тележка сама знает дорогу, потому что Грипхук ею не управлял. Гарри обдало ледяным воздухом, глаза защипало, но он держал их широко открытыми.
В какой-то момент ему почудилось, что он заметил вспышку огня в конце коридора, и он быстро обернулся, чтобы увидеть, не дракон ли это, но опоздал — тележка резко ушла вниз. Сейчас она проезжала мимо подземного озера, на потолке и стенах росли сталагмиты и сталактиты. Хагрид был весь зеленый. Когда тележка наконец остановилась перед маленькой дверью в стене, он выбрался из нее, прислонился к стене и подождал, пока у него перестанут дрожать колени.
Грипхук отпер дверь. Изнутри вырвалось облако зеленого дыма, а когда оно рассеялось, Гарри ахнул. Внутри были кучи золотых монет. Колонны серебряных.
