Куинджи лунная ночь, А.И. Куинджи. Лунная ночь на Днепре | VK
Некоторые даже пытались заглянуть за картину — нет ли там лампы. Следующие 20 лет он писал, но никому не показывал свои работы. Удачи всем! Предыдущая статья Следующая статья.
Восторженный рассказ Тургенева о новой картине, над которой работал Куинджи, весной года услышал великий князь Константин Константинович [10] — это произошло на вечере у графини Анны Комаровской , фрейлины великой княгини Александры Иосифовны [29]. Несмотря на свою молодость ему в то время шёл й год , Константин Константинович к тому моменту уже успел поучаствовать в русско-турецкой войне , получить чин лейтенанта флота и звание флигель-адъютанта , а также орден Святого Георгия 4-й степени [30] [31].
Согласно его дневнику, «Тургенев рассказывал про последнюю, ещё не совсем оконченную, картину Куинджи; он так художественно её описал, что мне захотелось непременно самому сличить рассказ с оригиналом» [10]. Заинтересовавшись, Константин Константинович решил навестить Куинджи в его мастерской — было известно, что художник каждое воскресенье на два часа открывал двери для посетителей.
До этого Куинджи не был знаком с Константином Константиновичем и не узнал великого князя, который был в форме морского офицера. Тем не менее художник учтиво пригласил посетителя в мастерскую и показал ему свою картину. Константин Константинович в своём дневнике запись от 14 марта года так описывал свои впечатления и ощущения: «Я как бы замер на месте. Я видел перед собой изображение широкой реки; полный месяц освещает её на далёкое расстояние, вёрст на тридцать.
Я испытывал такое ощущение, выходя на возвышенный холм, откуда видна величественная река, освещённая луной. Захватывает дух, не можешь оторваться от ослепляющей, волшебной картины, душа тоскует» [10] [32].
На вопрос Константина Константиновича о цене художник, всё ещё думая, что перед ним был обычный морской офицер, ответил: «Да зачем вам? Ведь всё равно не купите: она дорогая».
Когда посетитель повторил свой вопрос, художник назвал очень большую, фантастическую по тем временам цену — пять тысяч рублей — и с удивлением услышал в ответ: «Хорошо. Оставляю за собой». Только после ухода морского офицера Куинджи узнал, что у него побывал великий князь [11]. Сам же Константин Константинович записал в своём дневнике: «Я сказал Куинджи, что покупаю его дивное произведение; я глубоко полюбил эту картину и мог бы многим для неё пожертвовать. Весь день потом, когда я закрывал глаза, мне виделась эта картина» [10] [32].
Известно, что к картине «Лунная ночь на Днепре» приценивался предприниматель и коллекционер Козьма Солдатёнков. В письме к художнику Павлу Чистякову от 1 мая года видимо, не зная, что полотно уже продано он просил того высказать откровенное мнение, «стоит ли готовый пейзаж г. Куинджи этой цены — пять тысяч рублей и купить его или лучше испросить его написать повторение берега Днепра».
Сам Солдатёнков полагал, что «лучше купить, что есть у художника готовое, нежели заказывать, ибо копия, если и неудачная выйдет, вы всё-таки обязаны её взять» [33] [34]. В ответном письме Чистяков не дал прямого ответа на вопрос о покупке картины возможно, зная, что она уже продана , но при этом сообщил Солдатёнкову о намерении коллекционера Дмитрия Боткина приобрести авторскую копию полотна Куинджи за пять тысяч рублей [33] [35].
По свидетельству художника Игоря Грабаря , впоследствии в собрании Боткина в самом деле была картина Куинджи «Ночь на Днепре» [36]. Высказывались предположения, что изначально картина «Лунная ночь на Днепре» создавалась по заказу Павла Третьякова, а потом, поскольку Третьяков был в отъезде, а Куинджи нуждался в деньгах, он продал её другому покупателю.
Искусствовед Владимир Андреев подробно объясняет, в чём, по его мнению, состоит ошибочность подобного домысла. Прежде всего, с точки зрения этики трудно поверить, что картина, уже обещанная такому известному коллекционеру, как Третьяков, могла быть продана не ему. Из разговора Куинджи и великого князя Константина Константиновича следует, что картина была выставлена на продажу, то есть она была написана не по заказу.
Кроме этого, о возможной договорённости между художником и коллекционером нет ни слова ни в посвящённой Павлу Третьякову монографии Александры Боткиной , ни в подробной переписке между Павлом Третьяковым и Иваном Крамским , в которой обсуждаются другие картины Куинджи. Картина «Лунная ночь на Днепре», уже приобретённая великим князем, оставалась в мастерской Куинджи — художник завершал работу над ней и готовил её к выставке, которая должна была состояться осенью года. В течение этого времени Константин Константинович периодически посещал мастерскую художника, чтобы полюбоваться принадлежащим ему шедевром [33].
Окончательно завершив работу над картиной, Куинджи зафиксировал на полотне не только год, но и точную дату этого события — 5 сентября года [12]. По словам искусствоведа Дмитрия Сарабьянова , «сам по себе это был беспрецедентный факт, ибо вообще персональные выставки практиковались в то время редко, не говоря уж о выставке одной картины» [37]. Полотно «Лунная ночь на Днепре» экспонировалось в полутёмном зале, окна которого были задрапированы [14].
По некоторым сведениям, художник решил завесить окна из-за отсветов, производимых красной стеной, расположенной на другой стороне улицы [27] [33]. При этом картина была освещена направленным на неё лучом света лампы.
По словам искусствоведа Виталия Манина , «Куинджи использовал свойство тёплых цветов возгораться от лампового света, а холодных — поглощаться им» [38]. Кроме этого, от тех частей холста, где слой краски был нанесён рельефно окна хаток, а также луна и лунная дорожка на воде , падающий луч света отражался сильнее, чем от более гладких светлых участков.
Под действием электрического света это свойство обеспечивало эффект дополнительного высветления, а также приводило к появлению светящегося блеска. Искусствовед Ольга Атрощенко отмечала, что «подобную роль выполняли и гребни процарапанной сухой кистью лунной дорожки на воде», так что «разная степень отражения света на её приподнятых частях и в углублениях приумножала эффект светового мерцания и одновременно создавала иллюзию колебания водной глади».
По её словам, «тёмные участки неба и земли заметно поглощали искусственный свет, усиливая глубину тона и способствуя эффекту бархатистости живописной поверхности» [39].
Чтобы увидеть полотно, люди выстраивались в очередь, многие посещали выставку не по одному разу. Посетителей привлекала необычная реалистичность света на картине, многие высказывали предположения о необычных красках, использованных художником, а некоторые даже заглядывали за картину, пытаясь выяснить, не написана ли она на стекле и нет ли с обратной стороны какого-нибудь источника света [40]. Кто-то из зрителей предлагал: «Интересно хорошенько рассмотреть в лупу: из каких красок составлен этот свет; кажется, и красок таких-то нет.
Просто дьявольщина какая-то» [15]. Художник Илья Репин вспоминал, что творилось на Большой Морской улице во время выставки: «…непрерывная масса карет запружала всю улицу; длинным хвостом стояла публика и на лестнице, в ожидании впуска, и с улицы, в обе стороны тротуара; терпеливо и долго ждали целые массы, строго наблюдая порядок приближения к заветной двери, куда пускали только сериями, так как зрители могли бы задохнуться и задавиться от тесноты и недостатка воздуха» [41] [15].
Крамской писал Репину: «Какую бурю восторгов поднял Куинджи! Вы, вероятно, уже слышали. Этакий молодец — прелесть» [42]. В конце года, после того, как выставка была завершена, великий князь Константин Константинович отправился в морское путешествие на фрегате « Герцог Эдинбургский », взяв с собой картину «Лунная ночь на Днепре» [16]. Решение великого князя не было спонтанным: ещё 31 октября он записал в своём дневнике: «В 3 ч.
Сын Константина Константиновича, князь императорской крови Гавриил Константинович , в своих воспоминаниях отмечал, что Куинджи был категорически против нахождения картины на корабле, опасаясь за её сохранность в условиях повышенной влажности и испарений морской воды, которые могли оказать отрицательное влияние на колорит красок.
Гавриил Константинович писал: «Узнав об этом, Куинджи собирался возбудить процесс, считая, что его знаменитая картина в плавании испортится. Но отец картину всё-таки взял, и никакого процесса не было» [16]. О пагубном влиянии морского путешествия на состояние картины беспокоился не только её автор. В частности, встретив Константина Константиновича во Франции в декабре года, Иван Тургенев убедил его привезти картину из Шербура , где в то время находился фрегат, в Париж [16].
В письме к Якову Полонскому от 10 22 декабря года Тургенев писал: «Сюда приехала на несколько дней картина Куинджи — и мы постараемся показать её французам» [44]. Писателю удалось договориться об экспозиции картины в галерее Зедельмейера [fr] , где она выставлялась в течение десяти дней. Тургенев также надеялся уговорить великого князя оставить полотно на всё время его путешествия, но получил отказ.
В письме к Дмитрию Григоровичу Тургенев писал: «Осталась бы картина в Париже — попала бы на Выставку — и грому было бы много — и медаль бы Куинджи получил. Да и кто мог ожидать, что такую большую вещь потащат с собой в морское путешествие» [16].
Под «Выставкой» подразумевался Парижский салон года, который открывался в мае во Дворце промышленности [fr] на Елисейских полях [44]. Не вняв уговорам Тургенева, великий князь Константин Константинович вместе с картиной продолжил путешествие на фрегате «Герцог Эдинбургский», который, покинув Шербур, вошёл в Средиземное море.
В течение следующего года фрегат побывал в Алжире , Италии и Греции , а также останавливался на Мальте , в Триесте и Александрии [45]. В мае года Константин Константинович вместе с присоединившимися к нему кузенами — великими князьями Сергеем Александровичем и Павлом Александровичем — совершил паломничество на Святую землю , в котором их сопровождал начальник Русской духовной миссии архимандрит Антонин.
Когда «Герцог Эдинбургский» готовился к отплытию из Яффы , архимандрит зашёл на палубу фрегата, чтобы попрощаться с великими князьями, и имел возможность увидеть полотно «Ночь на Днепре».
В августе того же года Константин Константинович побывал на Афоне , а в самом начале года, будучи в Египте , тяжело заболел воспалением лёгких и лечился сначала на Сицилии , а потом у сестры Ольги Константиновны в Афинах [47]. Получив известие о том, что император Александр III удовлетворил его просьбу об увольнении с флотской службы, к середине года Константин Константинович вернулся в Россию [48].
Опасения подтвердились: за время путешествия полотно серьёзно пострадало. Константин Константинович попросил Куинджи отреставрировать полотно, и художник взялся за эту работу. Тем не менее полностью восстановить картину не удалось. В значительной мере это было связано с тем, что при создании полотна применялись краски, содержавшие битум , который темнел под воздействием яркого света и морского воздуха [17]. В году Куинджи устроил ещё одну персональную выставку, на которой экспонировались три картины: авторский вариант-повторение полотна «Ночь на Днепре» возможно, тот, который ныне хранится в Государственной Третьяковской галерее , второй вариант картины « Берёзовая роща », а также новое произведение « Днепр утром » ныне в ГТГ [49] [22].
Выставка проходила в доме Солодовникова на Кузнецком мосту [50] [51] [52]. На этот раз все картины были показаны при дневном освещении [53]. Эта выставка оказалась последней в творческой деятельности Куинджи: до конца своей жизни он продолжал создавать новые произведения, но не показывал их широкой публике [22]. Критик и публицист Михаил Неведомский , автор изданной в году биографии художника, писал, что после московской выставки года картина «Ночь на Днепре» также экспонировалась в Петербурге, а также отмечал, что «позднее, получив два заказа на повторения по 5 тысяч рублей за каждое , Куинджи долго работал над ними, но так и не отдал их заказчикам: оба повторения остались в его мастерской и, вместе с остальными последними его произведениями, завещаны им в собственность Общества его имени ».
Кроме этого, Неведомский сообщал, что под личным руководством Куинджи «Лунная ночь на Днепре» была воспроизведена в олеографии , «разошедшейся в огромном количестве экземпляров» [54]. После возвращения из морского путешествия полотно «Лунная ночь на Днепре» хранилось в собрании великого князя Константина Константиновича в Мраморном дворце. Сначала оно находилось в «Царской комнате» на втором этаже, а затем великий князь переместил его в свой кабинет — «Ореховую гостиную».
В году, после смерти Константина Константиновича, Мраморный дворец перешёл к его сыновьям, «с предоставлением в пожизненное пользование вдове покойного » [18]. После революции в составе собрания Мраморного дворца картина перешла в Российскую академию истории материальной культуры РАИМК; с года — Государственная академия истории материальной культуры , ГАИМК , а в году была передана в Государственный Русский музей [19] [20].
На картине изображена летняя ночь. Широкая река — Днепр — спокойно течёт среди мягких по рельефу берегов. Тёмный небосвод, раскинувшийся над земной поверхностью, создаёт впечатление безграничности [5]. Зеленоватая лента реки пересекает равнину, которая у горизонта сливается с тёмным небом, покрытым рядами лёгких облаков.
В просвет, образовавшийся между облаками, светит полная луна , свет которой отражается на водной поверхности [6]. Благодаря лунному сиянию на ближнем берегу реки видны невысокие хаты с мерцающими окнами, ведущие к реке тропинки, а также силуэт ветряной мельницы [5].
Композиционное построение пейзажа выполнено с большой простотой и лаконичностью [5]. Важную роль в исполнении замысла художника играет колорит. Куинджи в основном использует два цвета — чёрный и фосфорический зелёный.
Несмотря на такой лаконизм цветовой гаммы, колорит картины не производит впечатление однообразного или скучного. У чёрного цвета, который применялся при написании неба и равнины, практически невозможно найти одинаковые оттенки; точно так же нет их и у зелёного, использованного для передачи лунного света.
При изображении равнины, раскинувшейся на дальнем берегу, по мере удаления от реки чёрный цвет становится всё глубже и глубже, почти сливаясь у самого горизонта с тоном ночного неба.
Аналогичные переходы применяются при использовании зелёного цвета, меняющегося в отблесках лунного сияния [22]. В поисках эффектных сочетаний цветов Куинджи смело экспериментировал с красочными пигментами. В частности, он использовал краски с содержанием битума или, как их ещё называли, «асфальтовые краски» , которые, как выяснилось впоследствии, разлагаются и темнеют под воздействием света и воздуха.
По поводу «Лунной ночи на Днепре» такие предчувствия были у художника Ивана Крамского , высказавшего свои опасения в письме к издателю Алексею Суворину от 15 ноября года: «Меня занимает следующая мысль: долговечна ли та комбинация красок, которую открыл художник? Впечатление пространственности усилено сопоставлением холодного серебристо-зелёного цвета и более тёплых тёмно-бурых тонов.
Чтобы создать иллюзию глубины, Куинджи воспользовался тем, что более тёплые тона кажутся приближенными к глазу зрителя, а более холодные — отдалёнными от него. Для создания ощущения вибрации и загадочного мерцания художник использовал очень мелкие, почти штриховые тёмные мазки, нанося их на серебристые тона лунного сияния в небе и его отражения на поверхности реки.
Даже те цветовые зоны дальнего плана, которые на первый взгляд кажутся «плоскими», в действительности представляют собой наложенные в несколько слоёв лессировки , способствующие «углублению» пространства. Ближний план, для которого не требуется создание иллюзии пространства, художник пишет эскизно, избегая лессировок, нанося лишь тонкий красочный слой, а кое-где и вовсе оставляя подмалёвок незакрашенным.
Так же как и в « Берёзовой роще », в «Лунной ночи на Днепре» пространство картины «организуется световым потоком, струящимся в глубину картины».
Такое построение было свойственно романтизму , и его можно было рассматривать как отход от принципов классицизма и реализма [57]. По словам искусствоведа Виталия Манина , «Куинджи практически как бы претворял теоретические суждения романтиков о пространстве» [58]. Полотно «Лунная ночь на Днепре» неоднократно повторялось и варьировалось Архипом Куинджи. Со времени создания и до смерти Куинджи это полотно хранилось в его мастерской.
Затем, по завещанию художника, оно поступило в собственность Общества имени А. Полотно экспонировалось на посмертных выставках Куинджи, проходивших в году в Санкт-Петербурге и в году в Москве [59]. С года оно находилось в Доме с атлантами на Солянке , в собрании А. Ляпунова и Е. Ляпуновой , родителей известного математика А. Ляпунова [59] [60] согласно сохранившимся документам, А. Ляпунов приобрёл пейзаж у Общества имени Куинджи 20 ноября года [59]. В году полотно было приобретено Третьяковской галереей у Е.
Ранее эта картина считалась «неоконченным повторением». В каталоге, изданном в году, отмечается, что «нынешнее представление о степени завершённости произведения и имеющиеся различия в картинах позволяют считать произведение из собрания ГТГ повторением-вариантом» [61].
Ж [61] [3] [62] [64] [65] — он поступил туда из собрания общественного деятеля и коллекционера Фёдора Терещенко. Терещенко присматривался к этой картине, когда она была ещё в мастерской Куинджи; некоторое время сомневался, но всё же приобрёл её после обсуждения с Крамским [66]. Ж, приобретено в году у московского коллекционера Г. Ж, поступил в году из Общества имени А. Куинджи [68]. По некоторым данным, один из авторских вариантов хранится в художественной коллекции музея Уралвагонзавода в Нижнем Тагиле [69].
Искусствовед Фаина Мальцева писала, что «нам неизвестны этюды и эскизы , написанные для этой картины, но их не могло не быть вовсе» [22]. В то же время известен по крайней мере один недатированный этюд под названием «Ночь на Днепре», хранящийся в Севастопольском художественном музее имени М. Ж, приобретён в году у Макарова, Симферополь [70] [71]. По словам Крамского, при первом знакомстве с полотном он «не мог отделаться от физиологического раздражения в глазу, как бы от действительного света», и это чувство возникало у него всякий раз, когда он опять видел картину, попутно принося «наслаждение ночью, фантастическим светом и воздухом» [21].
Как, какими словами отзывались критики и современники об этой картине? Куинджи — мастер или фокусник-иллюзионист? Какими живописными средствами достигается этот необычный эффект свечения, которому поражались все современники? Какими приемами владел художник? Знаете ли вы, что картина, купленная великим Князем Константином Константиновичем, пострадала в морском путешествии?
Что с ней произошло? Были ли у нее предварительные этюды и авторские повторения? Кстати, сам А. Куинджи обладал очень чувствительным глазом к малейшим градациям света: он побеждал, например, при опытах с особым прибором, которые производились Д. Ваше отношение к этой картине знаете именно вы. Мы же расскажем, как отзывались о ней современники. На выставку одной картины все газеты и журналы откликнулись восторженными статьями. Репродукции «Лунной ночи на Днепре» тысячами экземпляров разошлись по всей России.
Поэт Яков Полонский, друг художника, писал тогда: «Положительно я не помню, чтобы перед какой-нибудь картиной так долго застаивались Что это такое? Картина или действительность? В золотой раме или в открытое окно видели мы этот месяц, эти облака, эту темную даль, эти «дрожащие огни печальных деревень» и эти переливы света, это серебристое отражение месяца в струях Днепра, эту поэтическую, величественную ночь? Художник Иван Николаевич Крамской рассказывал о впечатлении, которое произвела на него картина А.
Куинджи: «Его Ночь на Днепре вся наполнена действительным светом и воздухом, его река действительно совершает свое течение, и небо - настоящее бездонное и глубокое».
Издатель и публицист А. Суворин отмечал «невиданное ещё нигде могущество красок» и «волшебное впечатление, будто бы это не картина, а сама природа в миниатюре, перенесённая художником на полотно». В статье, посвящённой картине Куинджи, Менделеев также обсуждал общий вопрос о связи между достижениями в области пейзажной живописи и прогрессом в естествознании.
Поэт К. Фофанов написал стихотворение «Ночь на Днепре», которое потом было положено на музыку. Картина была так популярна, что многие смотрели ее повторно. Как же Куинджи достиг такого эффекта? Он что-то подмешивал в краски? На самом деле, художник знал свои сильные стороны, и мастерски использовал живописные приемы на полотне.
Приемы — это прежде всего, сильный тоновый контраст в изображении центральных моментов композиции. Так, - чтобы холодновато-зеленый лунный диск сильнее «светился», художник помещает его на самом темном месте бездонного неба, в промежутке между облаками, тоном образуя предельный контраст. Такой же по силе контраст показан между темными берегами Днепра, и серебристой поверхностью воды, в которой отражается лунный свет.
Также в картине есть и цветовой контраст — теплый, красновато-бурый цвет земли на переднем крае противопоставлен холодно-серебристым оттенкам поверхности Днепра, что зрительно углубляет пространство. Еще один прием, про который следует сказать отдельно — это использование различной фактуры письма.
Художник пишет поверхность воды почти лессировочной техникой, покрывая ее освещенные места мелкими темными штриховыми мазками. Также фактурно написана луна в небе. Этот прием создает ощущение вибрации и загадочного мерцания лунного света. При этом ближний берег с хатами и репейниками, которому не требуется эффекта «серебристого мерцания», написан художником свободными мазками, почти эскизно — снова контраст, но уже на письме.
Итак, хотя Куинджи и экспериментировал с составом красок, в действительности он виртуозно владел всеми необходимыми живописными средствами, и умел ими воспользоваться для достижения нужного эффекта.
Камертоном же «точности» изображения служил феноменальный глаз художника. Узнав о морском путешествии Великого князя Константина, Куинджи был против нахождения картины на корабле, опасаясь за её сохранность в условиях повышенной влажности и испарений морской воды.
Действительно, за время долгого путешествия полотно серьезно пострадало. По рассказам самого художника, картина была во многих местах подпорчена, на красочном слое появились царапины. Князь Константин Константинович просил Куинджи отреставрировать полотно, и художник взялся за эту работу. Тем не менее, полностью восстановить картину не удалось.
В значительной мере это было связано с тем, что при ее создании применялись краски, содержавшие битум, который темнел под воздействием яркого света и морского воздуха. Поэтому сейчас в Русском музее мы видим уже достаточно сильно потемневшую картину. До нас не дошли какие-либо эскизы или подготовительные этюды к картине, написанные А. Но поскольку эффект лунного свечения сильно интересовал художника, их не могло не быть. Известен по крайней мере один недатированный этюд под названием «Ночь на Днепре», хранящийся в Севастопольском художественном музее.
