Подвиг в литературе, Что такое подвиг — определение, суть понятия, примеры из литературы и жизни
Таганов ; худож. Их было трое. Итак, роман В. Доризо, Н. Во время Бородинского сражения в году Тимохин командовал уже батальоном.
Подвиг — это поступок настоящего героя. Он всегда связан с искренним желанием помочь другому человеку или целому обществу. Подвиги никогда не связаны с корыстными целями определенного человека, они совершаются от всего сердца. Люди готовы жертвовать своей жизнью ради благополучия нескольких людей или целой страны. Твардовский в своей поэме «Василий Теркин» показал действительно героическую личность, которая совершила ради спасения Родины не один подвиг.
Василий Теркин переплывает холодную реку, чтобы добраться до другого взвода, тем самым спасая своих товарищей, оказавшихся в трудном положении после переправы. Теркин вступает в поединок один на один с немцем, который был обречен на гибель. Василий берет на себя ответственность за войско, когда командира убивают. Твардовский на протяжении всего повествования показывает множество подвигов Василия Теркина, олицетворяющего все самые лучшие народные качества.
Васильев в своей повести «А зори здесь тихие» показывает подвиги, совершенные простыми русскими девушками. Во время военных действий героини не побоялись жестокости войны, они были готовы на все ради спасения своей Родины. Столкнувшись с трудностями на жизненном пути, еще совсем юные девушки смело и храбро встают против врагов страны.
Автор повести показывает, что вклад каждого в этой войне можно считать подвигом. Подвиги русского народа слились воедино, что помогло одержать победу над врагом.
Подвиг — это благородный поступок человека, который ценой собственных целей и даже жизни готов совершать благо для другого человека, ничего не требуя взамен. Набоков, «Подвиг», мистическая метапроза ХХ века, героическое, трехуровневая модель мира, русская эмиграция.
Героическая тема — крайне редкая гостья на страницах литературы русского зарубежья. Особенно неожиданно она выглядит в сочинении В. Набокова — автора элитарного, чье внимание всегда сосредоточено на внутренней жизни личности, ее индивидуального сознания, а отнюдь не на проблемах общественно значимых.
Роман «Подвиг» в этом смысле предоставляет исследователю материал исключительный — не только из-за редкости концепта героического в произведениях писателей русской эмиграции, но и из-за тех особенностей концепта, которые привнес в него В.
Суть того «странного» впечатления, которое возникает и всегда возникало как у простых читателей романа, так и у его исследователей, точнее всего выразила Н. Букс: «Роман прост и загадочен» [Букс 87]. Бойд, «на первый взгляд, «Подвиг» кажется чисто реалистическим повествованием» [Бойд ]. Действительно, роман — о вполне обыкновенной, хотя и очень подвижной жизни молодого русского эмигранта Мартына Эдельвейса.
Однако это повествование о рутинном существовании русского «изгнанника» взрывается в финале, когда герой совершенно неожиданно для окружающих для читателя — лишь отчасти решает нелегально перейти границу Советской России, обрекая себя тем самым на почти верную гибель. Пильский, М. Осоргин, В. Варшавский, Г. Зачем герою пробираться в Советскую Россию нелегально, когда можно приобрести визу? Зачем вообще туда ехать теперь?
Когда университетский друг Дарвин или родственник Сони Зилановой ехали в Советскую Россию сражаться в составе Добровольческой армии, это было понятно. Понятны и вылазки заговорщиков и террористов Грузинова или Иоголевича.
Но ведь Мартын ни продолжать бороться с советской властью, ни остаться там навсегда, вернуться к корням, к истокам не собирался. Его цель как он сам ее формулирует, стараясь скрыть от себя смертельную опасность этого путешествия — просто пробыть там 24 часа и вернуться обратно.
Все разумные поводы к совершению такого поступка в романе представлены и обсуждены. К решению Мартына ни один из них не применим. Истинный смысл «подвига» набоковского героя Букс поняла так: «Подвиг Мартына не подчинен общественной пользе, цели его и готовность к свершению вызревают в сознании героя без всякой соотнесенности с историческим временем и гражданской общепринятой логикой» [Букс 91].
Так, в сущности, и сказал сам Набоков в интервью А. Аппелю: «Вещь эта о преодолении страха, о триумфе и блаженстве этого подвига» [Набоков ].
Итак, роман В. Сирина — о человеке, всю жизнь боровшемся со своей трусостью и в конце концов преодолевшем ее.
Под таким углом зрения анализируют его И. Ронен [Ронен ] и некоторые другие авторы. Но вот странность: Зиланов — персонаж, собственно и назвавший поступок героя романа подвигом, о внутренних проблемах и борениях Мартына, о его страхах и боязни выказать себя трусом ничего не знал.
Значит, героизм этого поступка вовсе не в преодолении личной трусости? Сюжет о преодолении трусости действительно доминантный, но только на «реалистическом» уровне прочтения романа. Для такого писателя, как Набоков, тема, во всяком случае в ее общепринятом понимании, была бы слишком простой.
Здесь следует обратить внимание на один загадочный пассаж из Предисловия к английскому переводу романа:. Сочинение этой задачи было чудовищно сложно. Как и «Подвига» [Набоков b: 73—74]. Если продолжить предложенную аналогию между «Подвигом» и шахматной задачей, то неизбежно возникает недоумение: а зачем в романе герой — самая сильная среди других персонажей личность, если единственная его функция — всем мешать?
В шахматной композиции присутствие на доске ферзя — заданное условие, по-видимому, усложняющее решение. Но с художественного поля романа персонажей нефункциональных убирают. Зачем же Сирин сочинил такой роман, где роль главного героя отдана самому ненужному персонажу?
Возникает и еще одно из главных видимых противоречий текста. Ведь «подвиг» есть проявление героического, а героическое — это «некий принцип эстетического завершения, состоящий в совмещении внутренней данности бытия «я» и его внешней заданности ролевая граница, сопрягающая и размежевывающая личность с миропорядком » [Тамарченко, Тюпа, Бройтман I, 56].
Иными словами, в слиянности общего и личного. Но если поступок Мартына исключительно личностный и лишен какой бы то ни было общественной полезности, то «подвиг» ли это?
Или Сирин ошибся в дефинициях? Бойд первый, кажется, увидел в «реалистическом» повествовании «Подвига» подтекст инобытийный и убедительно его проанализировал. Хейбер, Н. Букс, а за ними многие современные авторы выявили сказочно-мифологический пласт романа [Букс ; Хейбер ; Шраер ; Дмитриенко ; Корзун и др. На практике современные исследователи, как правило, анализируют все три уровня повествовательной структуры «Подвига» — реалистический, метафизический и сказочно-мифологический [Долинин 20—28 и др.
Однако мысль о трехмерной модели бытия в набоковской прозе до сих пор сформулирована не была. А между тем осмысление структурно-повествовательной модели «Подвига» в контексте концепции «мистической метапрозы» ХХ века [Злочевская ] может помочь понять многие загадочные или непроясненные моменты этого художественного текста.
Набоковская модель мистической метапрозы эволюционировала. Видоизменялась ее трехуровневая структура. В каждом из романов — свой узор взаимосплетений структурных уровней художественного космоса писателя.
Специфика романа «Подвиг» — второго после «Защиты Лужина» романа со сложившейся трехчастной структурой [Злочевская ] — заключается в том, что здесь трехмерна модель мира не внешнего, но внутреннего: Мартын Эдельвейс — первый из набоковских героев, в душе которого эта трехмерная структура бытия запечатлелась.
Трехмерность личности заложена в самой генетической матрице образа. В романе о символике родословной Мартына сказано так:. Дивные звери рыскали некогда по нашей земле. Мистико-романтический ее срез унаследован от деда — швейцарца Эдельвейса, точнее от его фамилии. Так вокруг образа героя с первых же строк романа возникает романтический ореол. А от бабушки — урожденной Индриковой — герой Сирина воспринял и заключил в свою душу стихию реальности сказочно-мифологической Индрик — «фантастический зверь, упоминаемый во многих мифологиях» [ Индрик … ].
И не случайно, что именно бабушка Эдельвейс-Индрикова оставила внуку роковое наследство — акварель сказочного леса , вряд ли предвидя, «что в этой рождающейся зелени будет когда-нибудь плутать ее внук».
Все исследователи романа обращают внимание на тему картинки сказочного леса , висевшей в детстве над кроваткой ребенка.
