Собачье сердце цитаты, М.А. Булгаков "Собачье сердце": цитаты героев и автора повести
Он поддерживает Большевиков. Фото: кадр YouTube. Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом. Жестокий опыт по выведению новой «породы» людей показывает, что нельзя безнаказанно экспериментировать с природой и менять Божий Промысел в угоду политическим целям. Это наша машинистка, жить со мной будет.
Однако радость его была недолгой: вопрос о том, что из Шарика — в последствии гражданина Шарикова — может получиться «высокая психическая личность» очень быстро становится под сомнение.
Единственным способом, который возможен в обращении с живым существом….
Может быть, она в кабинете обедает, а в ванной режет кроликов. Может быть. Но я — не Айседора Дункан. Я буду обедать в столовой, а оперировать в операционной!
Передайте это общему собранию. Но только условие: как угодно, что угодно, когда угодно, но чтобы это была такая бумажка, при наличии которой ни Швондер, ни кто-либо другой не мог бы даже подойти к двери моей квартиры.
Окончательная бумажка. Я красавец! Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом. А что означает эта ваша разруха?
Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы? Да её вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать каждый вечер , начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнется разруха.
Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Почему убрали ковёр с парадной лестницы? Что, Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры?
Где-нибудь у Карла Маркса сказано, что второй подъезд дома на Пречистенке нужно забить досками, а ходить кругом, вокруг, через чёрный вход? Етит твою мать , профессор!!! Мы, управление нашего дома, пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома!
У меня нет возможности повторить всё, что они говорили. Я не охотник до бессмыслиц. Предупреждаю: ни я, ни доктор Борменталь не будем с тобой возиться, когда у тебя схватит живот. А почему вы позеленели? Обрейтесь наголо. Почему убрали ковёр с парадной лестницы? Разве Карл Маркс запрещает держать на лестнице ковры? Разве где-нибудь у Карла Маркса сказано, что 2-й подъезд калабуховского дома на Пречистенке следует забить досками и ходить кругом через чёрный двор?
Кому это нужно? Почему пролетарий не может оставить свои калоши внизу, а пачкает мрамор? Она носит несколько фонографический характер: как будто это существо где-то раньше слышало бранные слова, автоматически подсознательно занесло их в свой мозг и теперь изрыгает их пачками. Что такое эта ваша разруха?
Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стекла, потушила все лампы?
Да её вовсе и не существует. Что вы подразумеваете под этим словом? Если я, входя в уборную, начну, извините за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать Зина и Дарья Петровна, в уборной начнётся разруха.
Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. Значит, когда эти баритоны кричат «бей разруху! Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку! И вот, когда он вылупит из себя всякие галлюцинации и займётся чисткой сараев — прямым своим делом, — разруха исчезнет сама собой. Двум богам служить нельзя! Невозможно в одно время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев! Это никому не удаётся, доктор, и тем более — людям, которые, вообще отстав в развитии от европейцев лет на , до сих пор ещё не совсем уверенно застёгивают свои собственные штаны!
Сову чучельнику отправить сегодня же. Кроме того, вот тебе восемь рублей и шестнадцать копеек на трамвай, съезди к Мюру , купи ему хороший ошейник с цепью.
Вы стоите на самой низкой ступени развития, […] Вы ещё только формирующееся, слабое в умственном отношении существо, все ваши поступки чисто звериные, и вы в присутствии двух людей с университетским образованием позволяете себе с развязностью совершенно невыносимой подавать какие-то советы космического масштаба и космической же глупости о том, как всё поделить… […] …вам нужно молчать и слушать, что вам говорят.
Учиться и стараться стать хоть сколько-нибудь приемлемым членом социального общества. Заметьте, Иван Арнольдович, холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. Мало-мальски уважающий себя человек оперирует закусками горячими. Преображенский: Я тебя выдеру! Не бойтесь, он не кусается. Зина: Кра-ковской!
Господи, да ему обрезков нужно было купить на двугривенный в мясной. Краковскую колбасу я сама лучше съем. Я тебе съем! Это отрава для человеческого желудка. Взрослая девушка, а как ребёнок тащишь в рот всякую гадость. Не сметь! Глухой, смягчённый потолками и коврами, хорал донёсся откуда-то сверху и сбоку. Филипп Филиппович позвонил и пришла Зина.
Придётся уезжать, но куда спрашивается. Всё будет, как по маслу. Вначале каждый вечер пение, затем в сортирах замёрзнут трубы, потом лопнет котёл в паровом отоплении и так далее.
Крышка Калабухову. Вяземская: Во-первых, мы не господа. Преображенский: Во-первых, вы мужчина или женщина? Преображенский: А вас, милостивый государь, прошу снять ваш головной убор.
Пеструхин: Я вам не милостивый государь. Преображенский: Доктор Борменталь, умоляю вас, мгновенно эту штучку, и если вы скажете, что это… Я ваш кровный враг на всю жизнь. Вы ответьте, уважаемый доктор. Борменталь: Это бесподобно. Преображенский: Если вы заботитесь о своём пищеварении — мой добрый совет: не говорите за обедом о большевизме и о медицине.
И, боже вас сохрани, не читайте до обеда советских газет. Борменталь: Гм… Да ведь других нет. Преображенский: Вот никаких и не читайте. Вы знаете, я произвёл 30 наблюдений у себя в клинике. И что же вы думаете? Пациенты, не читающие газет, чувствуют себя превосходно. Те же, которых я специально заставлял читать «Правду», — теряли в весе. Пониженные коленные рефлексы, скверный аппетит, угнетённое состояние духа.
Преображенский: Понимаете, что получится, если нас накроют. Нам ведь с вами «принимая во внимание происхождение» — отъехать не придётся, невзирая на нашу первую судимость. Ведь у нас нет подходящего происхождения, мой дорогой?
Борменталь: Какой там чёрт! Отец был судебным следователем в Вильно. Ведь это же дурная наследственность. Пакостнее и представить себе ничего нельзя. Впрочем, виноват, у меня ещё хуже. Отец — кафедральный протоиерей.
Шариков: Вот всё у вас, как на параде. Салфетку — туда, галстук — сюда. Да «извините», да «пожалуйста-мерси». А так, чтобы по-настоящему — это нет.
